тыцкие, здавъна одъ отцовъ проклятые, и иные якокольвекъ противъ повшехной и старожытной науце католической повстаючые. А ктому абы отдали послушенство навысшому пастыру, потомъку апостола Петра светого, и напотомъ стерегучысе отщепеньства, въ едъности тѣла церъкви Божое жыли. Наконецъ абы взяли розъгрешенье зъ отщепенъства патрияръховъ Царогородскихъ, а напотомъ, покуль се съ костеломъ светымъ не злучать и не зъеднаютъ, въ следы и приклады предъковъ своихъ въступуючы, абы з ними сполъковъ жадъныхъ не мели. На тые тры светые речы зъгромажоный, тоть соборъ учинилъ всимъ досытъ, и за помочью Божою тое статечне выконалъ.
А ижь противники наболей на то крычать, ижъ отъ патрияръхи Царогородъского отступили, а съ тымъ се светскимъ людемъ и посполитымъ не оповедели: дасть ce имъ справа статечная о томъ и довольная. Тое только преложывыши, Яко въправде есть: ижъ тые противники о то не дъбають, и не тое ихъ болить, ижъ одъ Царигородьского патрияръхи владыкове отступили (бо ведаютъ, и назбыть ведають, який тамъ нерядъ, и знищенье, невольство, и грехъ); ижъ оттуль жадное потехи и помочы до справъ церковныхъ не мають; ижъ на той столицы сами светокупьцы седять, а до нихъ николи жадного ученого и побожного слать не могуть, бо ихъ не мають; одно голодные на пенези а убогие, а часомъ шалберы, у которыхъ за троху золота и сукна купить всю веру, и достоенъства, и владыцъства, и розгрешеня, якихъ кому потреба; и которые послами се отъ патриархи чынять, а не сутъ, обороны жадъное до веры и
