21
валися мой сынки безъ земли… И выросли трошку… и пачали мы за земельку тягацца, и вотъ тягаемся по свѣту… У Панаса есь достатки: двѣ коровки, овечки, тое сёе, а мы, — бѣдняки. намъ некуды кинуцца, съ пустыми руками плохо судицца… Ну,придемъ у волоскую, поплачемъ, покланяемся… Да што плачемъ возьмешь?! И судьи, и писарь и во вниманіе не беруть: иди, баба, домоу, тебѣ нѣтъ земли!… Такъ жалобы лѣтъ 7—8 писали, а волость ихъ касовала[1]…
Напыталися мы съ сыном, зъ Миколой, что въ уѣздѣ есь расправа и на писаря, и на судей… Собрали мы, паничокъ, три рубли, поплакали, номолилися Богу, и пошли человѣка искать, штобъ протеръ намъ вочки[2], якъ правды въ уѣздѣ пойскать. Написау Янкель прошенне, и мы пошли помалу въ уѣздъ. Подали. Уѣздъ узяу на разбиратіе[3]. А тутъ наѣхау новый писарь — чорный. А у того писаря знакомый сиклитарь. Панасъ и завеу зъ имъ знакомство и начау тигать масла, яицъ, поросятъ. А мой Миколай хотѣу подайти, да не отважіуся. Мы люди бѣдныи: собрали трошку гостинца, да не добилися и не отважи-
