адра́зу пашла́ ўве́рх. Даґада́ўса му́дры цар, што таґды́ чалавѣ́к бу́дзе давǒлан, як ему́ песко́м прысы́плюць во́чы, й пашо́ў у свае́ ца́рство. Мǒо ẻн там и цепе́ръ ещэ́ ца́рствуе.
Пересказалъ И. Аземша.
С. Лучицы.
7. Илья и Петро.
Даўно́ то́е было́, як ещэ́ сам Бǒґ па земли́ хадзи́ў. Атда́ў Бǒґ уве́сь свѣт Ильи́ й Петру́. Але́, вѣ́дамо, ґдзѣ два паны́, там нико́ли ладу́ нема. Адзи́н пасыла́е дождж, а друґи́ — паґо́ду. Пла́чуць хму́ры, не вѣ́даюць, што раби́ць, каґо́ слу́хаць. Пǒйдзе дождж, та Петро́ бежы́ць да крычы́ць, ла́етца, на чǒм свѣт стаи́ць: „што вы, патаску́хи, ро́бице, на што мо́чыце сѣ́но, цепе́р-жэ лю́дзи ко́сяць!“ — Нам — ка́жуць — Илья́ прыказа́ў. — Ах вы, засцы́ки — ла́етца Петро́ — я вам пакажу́ Илью́! Илья́ заўсю́ды наро́биць ґнилья́. — Ухва́циць Петро́ метлу́ й паразґа́няе хма́ры па куткǒх, а не́бо чы́сценько падмеце́. Та ось, атку́ль ни вазми́са, тарахци́ць, ѣ́дзе Илья́, крычы́ць, як на жывǒт, аж не́бо й земля́ дрыжа́ць. Хма́ры таўку́тца, як непрытǒмные, выла́зяць з куткǒў, и ўжэ́ ли́не таки́ дождж, што не тǒлько бераґи́, але́ й ґруды́ паплыву́ць. Жа́лятца лю́дзи Бо́ґу, што паны́ дзеру́тца, а ў мужыкǒў ґи́ры трасу́тца, жа́лятца й про́сяць, каб Бǒґ даў паґо́ду. Прызаве́ Бǒґ Илью́, насва́рытца на еґо́, а той ка́жэ, што тǒлько развело́со не́чысци-чарце́й, што трэ́э их ґро́мам паби́ць, бо ўве́сь свѣт запаґа́няць. Прызаве́ Бǒґ Петра́ й ка́жэ, што нехай Илья́ тро́хи папалю́е чарце́й. А Илья́ тым ча́сам падни́ме таки́е ґрымо́ты, што аж земля́ сто́ґне: нема́ ни дня, ни но́чы; хма́ры таўку́тца, як вьюны́ ў рэ́шаце; на не́бе кипи́ць, як у ґаршку́; мала́нка бли́скае, аж у ачу́ цё́мно стано́витца, а перу́н сма́лиць ра́з-па-ра́зу, пало́суе хво́и, дубы́ да па́лиць будǒўлю, альбо́ стаґи́. А Илья́ ѣздзиць сабѣ́ па не́бу да каме́ндуе. „Так, так, так! Ґо-ґо-ґо! ещэ́, ещэ́… Лупи́, лупи́ еґо́ ґа́да… От так, так… Ґо-ґо-ґо! Трє́сни
