гомъ живым, бысь споведалъ намъ, есьли ты еси Христосъ, сынъ божий?
Мовилъ ему Исусъ, ты рек, ведьже мовлю вамъ, оттуль узрите сына чоловечого седячого по правицы моцы, и приходячого на оболокохъ небеских. Тогды переднейший оферовникъ росторгалъ одежи свои, мовечи: ижъ блюзьнерство мовилъ, што еще потребуемъ сьветковъ, ото теперъ слышалисьтѣ блюзьнеръсътъво его. Што ся вамъ здасьть? а они отповедаючи рекли, виненъ есть смерти. Тогды заплевавши обличъе его, и прикросьти ему делали, а иншие по челюсьти били. Мовечи, пророкуй намъ Хрисьте, хто есьть бъючий тебе? А Петръ з надворъя седелъ в дворе, и приступила к нему одна челядница мовечи, и ты былъ зъ Исусомъ Галилейскимъ. А онъ заперсе перед всими, мовечи: не ведаю што мовишъ. И вышодъши пакъ ему к воротомъ, узрела его другая, и мовила имъ, тамъ, и тотъ былъ зъ Исусомъ Назарейскимъ. И засе заперсе зъ присегою, ижъ не знаю чоловека. А помале приступивъши стоячие, рекли Петру: правдиве и ты з нихъ еси, бо и розъмова твоя янымъ тебе чинить. Тогды почалъ проклинатисе и присегатисе, ижъ не знаю чоловека, и на тыхъ местъ петухъ запелъ. И въспоменулъ Петръ мову Исусову, речоную ему, ижъ въперѣдъ нижъли петухъ не запоеть, три кроть запришъсе мене, и вышодъши вонъ, плакалъ горко.
