Шеллинг (Shelling), Фридрих Вильгельм Иосиф, немецкий философ (1775—1854), род. в вюртембергском городе Леонберге. Его отец, богослов и проповедник, занимал высшие церковные должности. Среднее образование Ш. получил в нюртингенской латинской школе и в бебенгаузенском теологическом учебном заведении, преподаватели которого оценили его рано созревший ум. 15 лет Ш. стал студентом. В тюбингенской теологической семинарии Ш. близко сошелся со своими старшими товарищами: поэтом Гельдерлином и Гегелем. В 1792 г. он получил степень магистра философии за „Критический опыт объяснения древнейшей философемы о происхождении зла“, в котором дал аллегорическое толкование библейскому рассказу о грехопадении. В 1795 г. защитил диссертацию „О гностике Маркионе как исправителе посланий апостола Павла“. Считая необходимым рассматривать священные книги не как „внезапно упавшие с неба сочинения, независимые от представлений, потребностей и всех обстоятельств того времени, когда они возникли“, а с историко-критической точки зрения, Ш. изложил в статье „О мифах, исторических сказаниях и философемах древнейшего мира“ свои взгляды на развитие мифов и сказаний из предания путем непреднамеренного творчества и на психологические моменты этого творчества. Ш. сочувствовал французской революции, и ему приписывали перевод Марсельезы.
В 1796—97 гг. Ш. был домашним учителем, слушал в лейпцигском университете лекции по математике и естественным наукам и изучал медицину. В 1798 г. он был, по предложению Гете, назначен профессором иенского университета. Он сблизился с кружком романтиков, особенно с братьями Шлегелями и с Каролиной Шлегель, вскоре ставшею его „музой“ и женой. В 1803—1806 гг. Ш. был профессором вюрцбургского университета, затем он был избран членом мюнхенской академии наук, в 1820—26 г.г. был профессором эрлангенского, с 1827 г. — мюнхенского, в 1841—46 гг. — берлинского университета; прекратил преподавательскую деятельность после неудачного процесса против Паулуса, напечатавшего без его разрешения его лекции. Умер на водах в Рагаце.
Ш. не дал единой законченной системы; его взгляды непрерывно эволюционировали благодаря своеобразным сочетаниям его основных идей с точками зрения прежних философов: Спинозы, Платона и неоплатоников, Лейбница, Я. Беме, Джордано Бруно, гностиков. В виду этого историки философии устанавливают в философской эволюции Ш. несколько периодов. К. Фишер принимает 4 периода: 1) переход от „наукоучения“ Фихте к натурфилософии (1794—1797); 2) натурфилософия (1797—1807); 3) философия тожества; 4) философия религии („положительная философия“). Дав в начале XIX века ряд глубоко оригинальных по содержанию и в высшей степени увлекательно написанных сочинений, каждое из которых приветствовалось как многознаменательное движение вперед философской мысли, Ш. быстро прославился и стал признанным властителем дум; тогда он резко полемизировал с обскурантами разных оттенков и считался весьма неблагонадежным в политическом отношении. После 1813 г. Ш. долго молчал. А в 40-ых годах имя Ш. стало лозунгом реакции; он был приглашен в Берлин „не как обыкновенный профессор, а как избранный богом философ“ для борьбы против последователей его прежнего единомышленника Гегеля. Характерным выражением негодования, вызванного берлинскими выступлениями Ш. в прогрессивных кругах, в особенности среди младогегелиянцев, являются статьи Энгельса против Ш.
Основные взгляды Ш. сложились под влиянием изучения сочинений Канта и его последователей, критиков и продолжателей. В некрологе Канта Ш. с непревзойденной ясностью и отчетливостью отделяет „чистое золото философии Канта от примесей времени“, заставляет прочувствовать „неотразимо-притягательную силу кантова труда“ для его современников, выясняет общественное значение философии Канта и ее глубокую связь с французской революцией, подчеркивает диалектический характер формулированных Кантом антиномий, „этого непреходящего памятника победы над догматизмом, этих вечных пропилей истинной философии“, и прославляет „дерзновенный полет духа“, сказавшийся в самой постановке вопроса в космогонии Канта. Но, не удовлетворяясь „кривотолкованиями кантианцев“, отвергая „вещь в себе“, Ш. усвоил субъективный идеализм Фихте как единственно правильный вывод из учения Канта. Уже в Тюбингене Ш. считался лучшим истолкователем наукоучения Фихте. В сочинениях „О возможности формы философии вообще“ (1794) и „Об Я как принципе философии или о безусловном и человеческом знании“ (1795) Ш. применял фихтеанский метод дедуцирования понятий, комментируя и обосновывая наукоучение, но предлагая мыслить абсолютное Я так же, как Спиноза мыслил субстанцию, и выражая намерение построить систему „в противовес и в параллель „Этике“ Спинозы“. Свое понимание спинозизма Ш. формулировал в „Философских письмах о догматизме и критицизме“ (1796), направленных против кантианцев, оказывающихся наихудшими догматиками.
От фихтеанства к самостоятельному философствованию Ш. перешел, заинтересовавшись натурфилософскими проблемами. В своей натурфилософии (в свое время приводившей в восторг энтузиастов, находивших высший смысл в произвольнейших конструкциях и аналогиях, но не сводимой, тем не менее, к нагромождению бессмыслиц, как утверждали авторы, не принимающие в расчет тогдашнего состояния естественных наук и воззрений многих естествоиспытателей) Ш. имел в виду дать „всеобщую дедукцию динамического процесса или категорий физики“, стремился „отделить друг от друга науку и эмпирию, как душу и тело, не принимая в науку ничего такого, что не допускало бы конструкции a priori“, но в действительности, как детально выяснил Фербер, натурфилософские идеи Ш., напр. признание всеобъемлющего принципа полярности, находились в зависимости от тогдашних экспериментальных достижений и „от теорий, опровергнутых опытом, но все еще излагавшихся в учебниках“. Возвещая свои измышления то как научно доказуемые истины, то как откровения, Ш. дал не законченное изложение натурфилософии, а ряд набросков: „Идеи относительно философии природы“ (1797), „О мировой душе“ (1798), „Первый набросок системы натурфилософии“ (1799), статьи в журналах „Zeitschrift für speculative Physik“ (1800—1801), „Neue Zeitschrift für speculative Physik“ (1802) и „Kritisches Journal der Philosophie“ (1802—1803). Некоторые широкие обобщения усваивались широкими кругами в значительной степени благодаря Ш. Заслуживает внимания, что Ш. опровергал „предрассудок, будто организация и жизнь необъяснимы из принципа природы“, доказывал, что „механистическая система есть не что иное, как догматизм в физике“, рассматривал природу как „динамический восходящий ряд“. В „Системе трансцендентального идеализма“ (1800) Ш. усматривает задачу трансцендентальной философии в том, чтобы „произвести из субъективного объективное“, рассматривает ступени познания в его отношении к ступеням природы, подчеркивает свою солидарность с надлежащим образом понятым идеализмом Лейбница и излагает свою философию истории, в которой заслуживает внимания понимание свободы как „познанной необходимости“, и философию искусства, которое он определяет как высшее соединение свободы и необходимости.
Отчетливее, чем Фихте, отличая эмпирическое Я от абсолютного Я и расширяя теорию знания в учение о развитии природы и духа, Ш. преодолел субъективный идеализм Фихте в своей философии тожества, признав абсолютное Я высшей основой сознательного и бессознательного, предшествовавшей противоположности субъекта и объекта. Поставив вопрос: имеет ли природа реальное или только феноменальное значение, Ш. усмотрел в субъективном идеализме Фихте „стремление искоренить всю природу“. Резюмируя мировоззрение Фихте в формуле „Я = все“, Ш. противопоставил в „Изложении моей системы“ (1801) „этой ни пред чем не склоняющейся субъективности“ основное положение „абсолютной системы тожества“ или „абсолютного идеализма“: все = Я, т.-е. нет ничего вне абсолютного разума, который следует мыслить как совершенное безразличие субъективного и объективного. Высшим законом бытия разума, а следовательно всего бытия, оказывается принцип тожества. Ступени природы оказываются ступенями субъекта-объекта, самообнаружениями абсолютного, в котором „природа и дух от века тожественны“. Виды обнаружения абсолютного тожества Ш. называет потенциями. Первая потенция, характеризующаяся наибольшим преобладанием объективного, есть материя и сила тяжести, „внешнее созерцание природы“. Вторая потенция есть свет (А2), „внутреннее созерцание природы“. Третья потенция, произведение света и силы тяжести, есть организм (А3). Ш. утверждает, что органическое не развилось из неорганического, а искони существовало в нем, по крайней мере потенциально. Итак, вселенная представляется линией, в центральном пункте которой обнаруживается совершенное тожество, а на концах — с одной стороны, преобладание объективного, природа, с другой — преобладание субъективного, идеальное, при чем и на этих крайних пунктах обнаруживается относительное тожество. Впоследствии Ш. постулировал и потенции идеального ряда: 1) знание, обнаружение которого есть истина; 2) деятельность, обнаружение которой есть добро; 3) разум, обнаружение которого есть прекрасное или произведение искусства. Тожество объекта и субъекта, природы и духа, этих „полярных противоположностей“ бытия отрицательного или реального и положительного или идеального, в абсолютном познается не применением аналитического и синтетического методов и не при посредстве метафизических категорий, а лишь при помощи „интеллектуальной интуиции“. В этом недоказуемом и неопровержимом познании знание об абсолютном и само абсолютное оказываются тожественными. Изложение „интеллектуальной интуиции“ есть „философское построение“. В диалоге „Бруно или о божественном и естественном начале вещей“ (1802) Ш. старается обосновать принцип единства противоположностей. Ш. доказывает, что истинный материализм и истинный идеализм согласны друг с другом, а дуализм, противополагающий мышлению бытие, свойственен лицам „несовершеннолетним в философии“. В „Лекциях о методе академических учебных занятий“ (1803) Ш. выясняет, как философия становится объективной в положительных науках.
Пока Ш. не шел в своих религиозных воззрениях дальше пантеистического утверждения: „Природа заключается в боге, бог заключается в природе“, но в сочинении „Философия и религия“ (1804) Ш. протестует против понимания философии тожества в смысле натурализма и уже намечает мистическую точку зрения своего позднейшего периода, примыкая к взглядам неоплатоников и Я. Беме и излагая свои соображения о конечности и телесности как результате „отпадения от бога“ и о „возвращении к богу“. История определяется как „последовательно развивающееся откровение бога“.
В речи „Об отношении пластических искусств к природе“ (1807) Ш. намечает как высшую цель искусства „преодоление формы через полноту формы“. В позднейших сочинениях Ш. — „Философских исследованиях о сущности человеческой свободы и о предметах, связанных с нею“ (1809), в полемике против Якоби (1812), в аллегорическом толковании божеств Самотракии (1815) и в „Лекциях по философии религии“ преобладает теософия. Но ортодоксы выдавали Ш. за своего единомышленника по недоразумению; он никогда не отказывался от „свободы духа“, и его конструкции с ортодоксией несоизмеримы.
В предисловии к переводу сочинения В. Кузена о французской и немецкой философии (1834) Ш. выступил против точки зрения своего прежнего единомышленника Гегеля, как „исключительно отрицательной“ философии. В своей вступительной берлинской лекции (1841) Ш. выразил намерение дополнить эту отрицательную философию „положительной“ философией. С своей стороны Гегель признавал основным недостатком системы Ш. то, что он никогда не приходил к логическому рассмотрению. Философствование Ш. является „поэзией понятий“.
Значение Ш. в истории философии заключается в том, что благодаря ему выяснилось, что философская мысль не могла остановиться на кантианстве и отказаться от развития идей, содержащихся в до-кантовских философских системах.
Наиболее выдающимися из последователей Ш. были: естествоиспытатели и натурфилософы Окен, Эзенбек, Эрстед и Стеффенс, публицист Геррес и философы Баадер и Краузе. В России увлечение философией Ш. явилось существенным моментом развития мысли. Идеи Ш. пропагандировали: Д. М. Велланский, А. И. Галич, М. Павлов, кн. В. Ф. Одоевский, Н. И. Надеждин, И. М. Скворцов и И. И. Давыдов, попытки которого излагать учение Ш. в лекциях в московском университете вызвали замечание, что это учение „несогласно с взглядами правительства“.
Сочинения Ш. изданы его сыном в 10 + 4 тт. в 1856—58 гг. Избран. сочин. переизданы в 1907 г.; юбилейное издание в 6 тт., 1927. Имеются в русск. перев.: „Введение в умозрительную физику“, 1833; „Философские исследования о сущности человеческой свободы“ и „Бруно“, 1908; „Философские письма о догматизме и критицизме“ и некролог Канта (в „Новых идеях в философии“, № 12, 1914); отрывки из Ш. в „Книге для чтения по истории философии“, А. М. Деборина.
Литература о Ш.: K. Rosenkranz, „Sch.“, 1843; Marheineke, „Kritik der schellingschen Oftenbarungsphilosophie“, 1843; L. Noak, „Sch. und die Philosophie der Romantik“, 1859; К. Фишер, „Ш.“ (История новой философии, т. VII); Ф. Энгельс, „Ш. о Гегеле“, „Ш. и откровение“, „Ш. — философ во Христе или преображение мирской мудрости в мудрость божественную“ (во 2 т. собран. соч. под ред. Д. Б. Рязанова, 1924); R. Kroner, „Von Kant bis Hegel“, I—II, 1921; Em. Bréhier, „Sch.“, 1912; W. Metzger, „Die Epochen der Schellingschen Philosophie“, 1911; „Schellingsheft der Zeitschr. für Philosophie u. philosophische Kritik“, Bd. 134, H. 2, 1908; H. Knittermeyer, „Sch. und die romantische Schule“, 1929.
А. Воден.