Персия Содержание: История. — Современное положение. — Персидско-еврейский язык. — Персидско-еврейская литература.
Персия, פרס (в древнеперсидских клинописных памятниках Pârça; по-вавилонски Parsu, позднеегипетское Pars(a); греч. Περσις) — первоначально — гористая область к юго-востоку от Сузианы; персами назывались жители этой области, принадлежавшие к арийскому племени, от которого происходил Кир, основатель персидской монархии (см. Кир). Позже название Персия распространилось на весь Иран (Ariana), т. е. на страну, занятую всеми арийскими племенами, ограниченную Персидским заливом, долинами Шат-эль-Араба, Тигра и Куры, Каспийским морем, нижним течением древнего Окса и бассейнами рек Инда и Яксарта. Всю эту область населяли две ветви иранцев: восточная, которая занимала весь нынешний Туркестан, Афганистан и Белуджистан, и западная ветвь, которая занимала нынешний Фарсистан. Сюда относятся, кроме персов, в тесном смысле, кармане, мидийцы, матиане и парфяне. Эти племена, по большей части, имели в своих жилах примесь тюркской крови — на севере и эфиопской — на юге. Некоторые из них были скорее иранизированными туранцами, чем арийцами в строгом смысле. Самую плодородную часть страны занимали персы, мидийцы и бактряне. Солончаковые и скалистые пустыни центральных областей населяли сагарты. В теснейшем смысле слова П. — плоскогорье к юго-востоку от древнего Элама, из округа которого — Пасаргад — происходили Ахемениды, основатели персидского могущества. В библейской письменности под П. понимают то «железное государство, которое господствует над всеми странами» (Дан., 2, 33, 40); это тот «крылатый зверь, который распростер свои крылья во все четыре стороны света» (ib., 7, 6), великая мировая монархия, возникшая на развалинах Вавилона и захватившая, в царствование Кира и его ближайших преемников, все страны между Индией и Эфиопией (Эсф., 1, 1; 8, 9; ср. Геродот, VII, 7), далеко за пределами Ирана, всю Переднюю Азию до Черного моря, глубоко врезываясь в греческие острова, владея Сирией, Финикией, нижним течением Нила, северным африканским побережьем, вплоть до Карфагена, а на юге Азии — Индостаном. Разрушенная 250 лет спустя Александром Македонским, эта монархия снова достигла своего расцвета, правда, в гораздо более тесных пределах, под предводительством парфянского племени (Pahlava, Pehlewi) и царей из династии Арсакидов (250 г. до Р. Х. — 226 г. по Р. Х.). В третий раз П. расцвела при Сасанидах, вышедших из центрального персидского племени, чтобы затем, уступив натиску арабов и приняв магометанство, сохранить свою самостоятельность до наших дней. Дарий I, величайший государственный муж Азии, разделил всю огромную монархию на сатрапии: 20, по словам Геродота, или 23, согласно клинописным надписям. Эти сатрапии были, в свою очередь, разбиты на мелкие административные единицы, «медины», числом 127 (Эсф., 1, 1; 8, 9; III Эзра, 3, 2), управляемые чиновниками, облеченными властью судьи, которые назывались Tirschata (= reverendus), а в Вавилонии сохраняли, кроме того, свой древний титул «Пеха» (см.). Иерусалимский округ входил в состав сатрапии «Заречной», т. е. по сию сторону Евфрата (Эзр., 8, 36; Hex., 2, 7, 9 и др.), куда, по Геродоту, входили, кроме Палестины, Сирия, Финикия и остров Кипр (Гер., III, 90).
Библейская история встречается с персидской именно в момент выступления П. на арену всемирной истории, под предводительством Кира, в качестве мировой державы. Отсюда, конечно, еще далеко не следует, что П. не имела до того времени своего исторического прошлого. Целый цикл героев ее старины, составляющих богатый эпос, связанный с религиозно-политической сагой жрецов и с именами основателя религии Зороастра и царя Vistaçpa, говорит о богатом доисторическом прошлом П. Но все это богатство, в той форме, как оно кристаллизовалось в средние века в произведениях поэта Фирдоуси (умер в 1020 г.), слишком мало дает возможности установить хронологическое отношение лежащих в основе его легенд из эпохи, предшествовавшей воцарению Кира. Мало помогают данные Бероса о том, будто мидийцы властвовали над Вавилонией в течение времени между 2425—2195 гг. и будто царь их назывался Зороастром. Одно лишь может быть действительно верно во всем этом сказочном повествовании, что центр жизни Ирана находился тогда на северо-западе его, а преимущественно даже в областях Бактрии. Соприкосновению с историей евреев мешали месопотамские монархии, от Персиды же евреев отделяли эламиты. Библейская таблица народов (Быт., 10) не знает персов. Правда, прежде под афарсайями (греч. Apharsaioi, Эзра, 4, 9) понимали персов, вводя, таким образом, и их в число народов, переселенных ассирийскими царями в Самарию, но в последнее время в верности этого толкования стали сильно сомневаться. «Барсуа» же и «Парсуа», которые встречаются в надписях ассирийских царей от Салманассара II до Саргона, по мнению ассириологов, жили не в П., а на севере Ирана. Даже пророк Иеремия и пророчества Исаии, 13 и сл., ничего не знают о персах, а из всех иранских племен они знакомы лишь с мидийцами, выступившими на арену всемирной истории еще до Кира. От них они и ждут гибели Вавилона (Исаия, 13, 17; Иер., 51, 11; см. Мидия). [Но при этом следует иметь в виду обычное в Библии поэтическое употребление части известного государства вместо целого, как, например, вместо Египта назыв. известные египетские города. — Ред.] Упоминает о paras’е только Иезекиил, в первые десятилетия еврейского пленения, но и он знает их в качестве храброго народа на службе у Тира; благодаря им этот город мог предпринять ряд военных действий, и они, естественно, займут место и среди полчищ Гога и Магога (Иезек., 27, 10; 38, 5). Это относится еще к тем далеким временам, когда центральное персидское племя в суровой простоте жило в своей собственной стране и когда еще об арийских племенах можно было говорить, что они «не желают ни золота, ни серебра» (Исаия, 13, 17); это были еще те отдаленные времена, память о которых до конца Сасанидской монархии сохранило персидское государственное знамя, имевшее вид кожаного передника, прикрепленного, еще задолго до Кира, одним кузнецом к древку и под сенью которого были ведены войны за освобождение персов от Вавилона. Зато каким ореолом окружено имя Кира у Исаии (см. 40, 24—28; 45, 1—7)! Народ называл его своим отцом (Геродот, III, 89). Это почти единственная светлая личность среди властителей Востока, о которой история не рассказывает никаких жестокостей. Это такое величественное явление, которое лучше всего характеризует надпись на его гробнице: «Я Куруш, царь, Ахеменид». Пророк называет его помазанником Божьим, служителем истинного Бога, хотя и не познанного им (Ис., 45, 1, 4; 41, 25). Историки древних в один голос говорят, что руководящая роль при образовании персидской монархии была вырвана из рук мидян, но они все же предоставляют последним огромное значение в государстве. Этому соответствует библейское выражение о «царстве персов и мидян» (Эсф., 1, 3. 14, 18; I Макк., 14, 2; Юдифь, 16, 11; III Эзр. (греч.), 1, 3; 3, 14). Исключение составляет Даниил, соблюдающий хронологическую схему, в силу которой между мировыми державами, Вавилонией и П., существовало самостоятельное царство Мидийское, почему пророк и говорит о «Царстве мидян и персов» (5, 28; 6, 9), чрезвычайно удачно рисуя, вместе с тем, взаимоотношение обоих государств под видом барана с двумя рогами, из которых более молодой рог перерастает первый (Дан., 8, 3 и сл., 20). Но в библейской истории замечательным событием является не полученная персами гегемония над Мидией, а появление ее на горизонте Западной Азии и разрушение вавилонского могущества в 538 г. В связи с этим событием у евреев было представление об эдикте Кира, о восстановлении храма в Иерусалиме, почему и в соответствующих местах, говорящих об этих событиях (II Хрон., 36, 20—23; Эзр., 1, 1 и сл.; 3, 7; 5, 17; 6, 3 и сл.), год издания акта считается годом восшествия Кира на трон, а год основания царства Ахеменидов (559) не упоминается вовсе. Кир приобщается даже к числу еврейских царей, что, конечно, фактически возможным было лишь после падения Вавилона. Исходя из этой точки зрения, Библия еще и впоследствии величает персидского царя «Царем Вавилона» и «Царем Ашура» (Hex., 13, 6; ср. Эзр., 6, 1, 22), хотя Библия и знает, что столицей были Сузы, «золотом изукрашенная крепость кисийцев» (Эсхил; ср. Эсф., 1, 2; 2, 3; Hex., 1, 1), мидийская Экбатана (Ahmetha, אחמתא, Эзра 6, 2; в вавилонской клинописи Agamtânu; Hangmatâna у древних персов). Здесь, по словам Флавия (Древн., X, 11, 7), еще и после Р. Х. указывали на царский дворец, построенный будто бы Даниилом, в память которого охрана дворца была поручена еврейскому священнику.
Связь еврейской истории с историей П. продолжалась в течение всего периода Ахеменидов, начиная с 559 г. или 538 г. по 331 год. Библия знает и последнего представителя этой династии — Дария III Кодомана (336—331), при котором П. прекратила свое существование (Hex., 12, 22). В течение всего этого времени Иудея оставалась персидской провинцией, чем вполне оправдывается название всей персидской эпохи. Блестящее начало этого времени, имевшего большое значение для исторического развития еврейской жизни, не оправдало ожиданий. Народное сознание сохранило печальную память об этом периоде, как о «тисках времен» (צוק העתים, Дан., 9, 25). Лишь немногие из ряда царей ахеменидской династии после Кира упоминаются Библией: Дарий I, Ксеркс, אחשורוש, и Артаксеркс I, ארתחששתא. Даниил имел в виду Камбиза, хотя и не называл его по имени, когда говорил о четырех властителях П. (ib., 11, 2). Следует отметить, что и пророчество Исаии, 43, 3, исполнилось, собственно говоря, не во время Кира, а в дни его преемника Камбиза, покорителя Египта. Последовавшее за бурным временем восстаний спокойствие при Дарии I было благоприятно для Палестины; страна расцвела, и под покровительством царя постройка храма была доведена до конца (516 г. — Эзр., 6, 15). Благодарные евреи поместили рельефное изображение столицы Суз над восточными воротами храмовой ограды. Правда, огромная сумма в 350 талантов серебра и золота, кроме налога натурой на естественные произведения страны, который вносила сирийско-финикийская сатрапия, ложилась тяжелым бременем на бедную еврейскую колонию (ср. Hex., 5, 4, 18); поэтому пророкам приходилось много работать над тем, чтобы храм был окончен; несмотря на материальную поддержку царя и его благоволение, это было трудное дело ввиду отсутствия средств. Народная память сохранила, кроме мудреца-Дария, еще имя Ксеркса (= Ахашверош, 486—465) — последнего, как богатого царя (Дан., 11, 2). Принимая во внимание сообщения историков-греков и руины Персеполя, мы едва ли обвиним автора книги Эсфири в преувеличениях, когда он сообщает, как быстро персидские цари перешли от суровой простоты к крайней роскоши. Греки оценивали драгоценности, которыми украшал себя персидский царь, в 12000 талантов. Увеселительные сады и пруды являлись необходимой принадлежностью персидского дворца (еврейское слово פרדם, т. е. «парк», — иранского происхождения). Книга Эсфири является также одной из иллюстраций тех кровавых событий, которыми наполнена история П. и двора ее, начиная со времени Ксеркса, благодаря интригам обитательниц гарема и временщиков. На огромные подготовления к войне с Грецией намекает и Библия (Эсф., 10, 1). Интересно отметить, что хронологические данные книги Эсфири оправдываются, если отнести богатый пир царя, кончившийся падением Вашти, к третьему году его царствования и приурочить к великому собранию знатных, на котором, по словам Геродота, VII, 8, и был решен поход на Грецию, а четыре года, протекшие затем до коронования Эсфири царицей, объясняются тем, что из похода царь вернулся лишь на седьмой год своего царствования. Эзра (6, 14) связывает имя преемника его, Артаксеркса (I, Лонгимана, 465—424 г.), с Киром и Дарием, чтобы получить ту троицу, которая наиболее способствовала возрождению еврейской жизни в Палестине. При Артаксерксе были изданы те милостивые эдикты, которые облегчили труды Эзры и Нехемии и облегчили народу его тяготы благодаря щедрым царским дарам и освобождению храмовых служителей от налогов (Эзр., 7, 12—26; Hex., 2, 8; 11, 23). Была даже учреждена особая должность представителя еврейских интересов при дворе (Hex., 11, 24). Библия ничего не сообщает об изменениях политического курса при преемниках его; ни слова она не говорит о тех притеснениях, которые вызвали восстания и были подавлены потоками крови. Одно из таких восстаний было при жестоком Артаксерксе III (Ochus — 359—338), оно закончилось разрушением Иерусалима и уводом большого числа евреев в Гирканию. Обо всем этом сообщают лишь нееврейские источники. Можно предполагать, что персидские обычаи и порядки сильно повлияли на еврейство в диаспоре и в Св. Земле (см. Авеста и Талмуд). [Но, с другой стороны, сами персы подвергались сильному влиянию со стороны семитов Вавилонии и евреев.] Как бы терпимо ни относились персы к своим вассалам-семитам и к евреям в особенности, но вассальные отношения ставили законы царя рядом с законами Моисеевыми (Эзра, 7, 26). Следует отметить издание царских эдиктов на языке каждой области, официально признанном правительством. Эти эдикты, благодаря хорошо устроенной почте, быстро распространялись по всему государству (Эсф., 1, 22; 3, 12 и сл.; 8, 9). Храмовая утварь, по приказу Кира, должна была быть возвращена в храм (Эзра, 5, 17, 6, 2). Точно велись хроники придворных и государственных событий (Эзра, 4, 15, 19; Эсф., 6, 1). Сознанию народа льстили сила и вес, цена царского слова, значение его печати, та энергия, с которой проводилось все связанное с ними (Дан., 6, 8; Эсф., 1, 19; 8, 8). На воображение впечатлительного семита производили впечатление пышность и великолепие чиновного мира, окружавшего двор и ведавшего государственные дела, и почет, которым раболепные царедворцы окружали персону властителя (Эсф., 6, 7 и сл.; 8, 15; III Эзра, 3, 5 и сл.). Благодаря объявлению арамейского языка государственным по сию сторону Евфрата, еврейский язык получил во время персидского владычества арамейскую окраску; целые части отдельных книг, составленных в то время, написаны на арамейском диалекте. С другой стороны, персидский язык составил свой алфавит, подражая семитской клинописи. Вместе с арамейской окраской еврейский язык приобрел целый ряд персидских слов, а персидские представления и обычаи проникли в еврейскую жизнь. Собака является для семита лишь предметом отвращения, и только под влиянием персов она стала другом человека (Тоб., 6, 1; 11, 9). Между прочим, и символизм масти коней у пророка Захарии только тогда становится ясным, если представить себе аналогичные воззрения персов в связи с религиозными их процессиями и торжественными выездами (Зах., 1, 8; 6, 2 и сл.). Наиболее ярко влияние персов сказалось на еврейском летосчислении — еврейские книги ведут свой счет по годам правления персидских царей, — а также отразилось на монетной системе (см. Нумизматика).
Хронологическая таблица персидских царей.
Кир (539 (как царь Вавилона) — 529 до Р. Х.)
Камбиз (529—521)
Дарий I Гистасп (521—486)
Ксеркс (486—465)
Артаксеркс I Долгорукий (465—424)
Дарий II Нот (424—405)
Артаксеркс II Мнемон (405—359)
Артаксеркс III Ох (359—338)
Арс (338—336)
Дарий III Кодоман (336—331)
[По Riehm, НВА, II, 1182 s. v., Perser, Persien] с доп.
1.
Иудео-эллинский период. Покорение Персии Александром Македонским положило конец династии Ахеменидов и древнеперсидскому царству (330—323 до Р. Х.). Македонское владычество сменилось (312 г.) царством Селевкидов, пока верховная власть не перешла к парфянским сатрапам из дома Арсакидов скифского происхождения. Парфяне, по-видимому, отличались веротерпимостью (Иосиф Флавий, Иуд. древности, XVIII, 9, §§ 1 и сл.; Иуд. война, предисловие, §§ 1 и 2; ср. Rawlinson, Sixth Monarchy, 225, 238). Владычество парфян над Ираном продолжалось около 5 столетий (250 до Р. Х. — 226 по Р. Х.). Из царей парфянских особенной известностью пользовались носившие имена Арсака, Митридата, Артабана и др. Последний парфянский царь Артабан V (см.) погиб от руки Ардашира (Ардешира) I, основателя династии Сасанидов.
2.
От падения парфянского царства до эпохи арабского завоевания. — История евреев в П. в этом периоде складывалась в условиях возрождения национально-персидского элемента и торжества его как над иноземной династией Арсакидов, так и над чуждой иранцам греко-римской культурой. Персидская религия магов, в эпоху господства эллинизма в Иране, нашла себе убежище в небольшом иранском царстве Атропатене (ныне Адербейджан). В столице ее Гаяджаке (ныне Тахти-Сулейман) был храм огнепоклонников, считавшийся еще долго после этого главной святыней П. Из этого центра иранской традиции и вышла иранская Библия — Авеста (см.), позднее происхождение которой признается ныне почти всеми исследователями, как иранистами, так и семитологами. Фанатичные маги, исполненные глубокой ненависти к евреям, язычникам-грекам, буддистам и браминам, а позже к христианам, создали национально-богословскую литературу, собирали древние предания и мифы и составляли полемические сочинения против евреев, язычников-греков и христиан. Эта полемическая литература не носила исключительно теоретического характера, а была вызвана самой жизнью. Религиозные вопросы, ставшие столь животрепещущими в Римской империи, возбуждались и в царстве парфян, находившемся в оживленных сношениях с Римской империей. Иудаизм начинал уже тогда расшатывать до основания духовную жизнь античного мира, и волны этого движения перекинулись в Иран, где влияние его чувствовалось издавна. Подвластный парфянам царь Адиабены, Изат, мать его, Елена (см.), и население Адиабены перешли в еврейскую религию. Парфянские цари не приняли никаких мер против этого движения и даже сочувствовали этому, как утверждает древняя еврейская традиция, согласно которой последний представитель Арсакидов (Артабан V; у Греца ошибочно Артабан III) находился в тесных дружеских отношениях с Абба-Арикой (Рав), напоминающих дружественные отношения между р. Иудой Ганаси и Антонином (см.). Национально настроенные иранцы все более и более стали собираться вокруг знамени древней веры и жреческого сословия, пока Ардаширу, сыну Папака, потомку старинного жреческого рода Сасанидов, не удалось победить в 227 г. последнего Арсакида, Артабана V, и заложить основание национальной династии Сасанидов. Сасаниды, в противоположность Арсакидам, являлись фанатичными поборниками религии огня, преследуя евреев и последователей других религий. Вступление на престол Сасанидской династии совпало с эпохой творческой деятельности первого поколения амораим в Вавилонии — Абба-Арики и Мар-Самуила. Гибель Артабана V сильно опечалила Абба-Арику (Иер. Пеа, I, 15; Абода Зара, 10б). И действительно, основатель династии Сасанидов, Ардашир (אריוך, т. е. ариец), едва только упрочил свое государство, издал, согласно утверждению Малой Хроники, несколько суровых эдиктов против евреев и еврейской религии, а маги-огнепоклонники (חברים, т. е. гебры) воздвигли при нем гонения на евреев, которые были лишены права занимать административные должности (ср. Таанит, 20а); им было также воспрещено зажигать в персидские праздники огонь (Санг., 74; Гиттин, 17; Scheeltot, 42; см. Авеста, Талмуд и Вавилония). Положение евреев немного улучшилось при преемнике и сыне Ардашира, Шапуре, שבור מלבא (Сапоре I). Войны с римлянами и с соседней Пальмирой отвлекали его от преследования евреев и христиан. Сам царь был свободен от фанатизма и сначала оказал покровительство основателю манихейской секты, Мани, учение которого представляло попытку слить религию Зороастра, иудейство и христианство. Шапур оказывал благоволение аморе Самуилу, который вообще был сторонником новой династии и — что удивительнее всего — состоял в дружеских отношениях с некоторыми магами-астрономами (Шаб., 156б) [Но, по мнению А. Гаркави, упомянутый там астроном אבלט был не перс, а вавилонянин, как показывает его имя; Ublut по-ассирийски значит: «да живет!», подобно арабско-еврейскому יחײ, יחיא. — Ред.] Талмудическое предание сообщает, что Шапур заверил Самуила, что в войнах с римлянами он не убил ни одного еврея, исключая 12000 евреев в Мазаке, מזיגת קסרי (Каппадокия), ведших против него наступательную войну; Самуил, принимая во внимание факт вооруженного сопротивления евреев, не выполнил при известии об этом траурных обрядов (М. К, 26а). Уже Грецем (Gesch., IV, 263) было указано, что этот факт хронологически не отвечает действительности. Завоевание Мазаки происходило в 260 г. Самуил же умер или в 254, или в 257 г., и предание является лишь отзвуком лояльности Самуила и терпимости Шапура I. Сын Шапура I, Бахрам, был типичным представителем Сасанидской династии; по его приказу, Мани был в 274 г. казнен, а последователи его подвергались преследованиям. Вероятно, та же участь постигла и евреев. Об их положении при Шапуре II (309—380) имеются противоречивые сведения (см. Вавилония). Мать Шапура II, Ифра-Гормиз, известна своей благосклонностью к евреям. О ней рассказывается, что она соблюдала некоторые еврейские законы (Нидда, 20б); однажды она послала р. Иосифу пожертвование на благотворительное дело, מצוה רבה (Б. Бат., 8а); она также выразила желание принести жертвоприношение еврейскому Богу (Зеб., 116б). Из северной Армении, где существовали еврейские поселения еще со времени Навуходоносора, Шапур II, по преданию, переселил значительное число евреев. Шапур III (385—389), по-видимому, не поддавался влиянию духовенства и относился терпимо к евреям и к их религиозным обрядам; к нему, вероятно, относится рассказ, приведенный в Абоде Заре 76б. Иездегерд (Иездигерд) I Злой (399—420) отличался широкой терпимостью и стремился, хотя безуспешно, к ослаблению влияния жреческого сословия; в числе его приближенных были и еврейские ученые: р. Аши, Мар Зутра, Амемар и Гуна бен-Натиш (Кетубот, 61а, следует читать, по мнению С. Л. Раппопорта, אזגור вместо יזדגרד; ср. Зеб., 19а). Он был проникнут большим уважением к иудаизму и был знаком с учением еврейской религии. Чрезвычайно важные данные, объясняющие отношение этого царя и сына его Бахрама (420—438) к евреям, сохранились в пехлевийском географическом сочинении «Schatroiha-i Eran» (изд. Блоше с французским переводом в «Recueil des travaux relatifs à la philologie et l’archéologie», XVII, 165—176), относящемся к IX в. по P. Х.: «Города Шос (Шошан) и Шостер были построены Шосан-Духт (″дочь лилии″ из евр. שושן — ″лилия″ и перс. духт, ″дочь″), женой Иаздкарта I, сына Шапура; она дочь ″Решгалутака″, царя евреев; мать Бахрама Гора» (§§ 46—47); «еврейская царица основала колонию для ее единоверцев в Гае (Гее), предместье Испагани» (§ 54); «Нарсес, сын еврейки, основал город Хорезм» [современная Хива] (§ 10). Чтение собственных имен в данных отрывках еще не вполне установлено. Некоторые детали подвергаются сомнению, как, например, дата основания Хорезма, который упоминается уже в надписи Дария I, при котором страна Хорезм входила в состав персидского государства. Marquart считает сообщение об основании царицей Шосан-Духт городов Шос и Шостер легендой, обязанной своим происхождением сходству названий этих имен с ее именем (Erânschahr, 1901, 53, 144); возможно, что источником имеется в виду основание «еврейских колоний» в названной стране. Несмотря на это, само сообщение «Schatroiha-i Eran» о еврейском происхождении царицы, объясняющее отношение царя к евреям, не подвергается в науке сомнению. Эпитеты, которыми народ наградил Иездегерда I: грешный, безбожник и проч., объясняются религиозной терпимостью этого царя к евреям и браку его с дочерью «Решгалутака» — эксиларха. Невыясненным остается имя эксиларха, отца царицы. Принимая во внимание указанное выше сообщение Талмуда (Зеб., 19а) о необыкновенном благоволении Иездегерда I к Гуне бен-Натан, некоторые полагают, что еврейская царица была дочерью последнего; это мнение, однако, следует считать ошибочным, ибо Гуна бен-Натан не был эксилархом. Так как эксилархат отца царицы следует отнести к началу V в. (Бахрам Гор родился в 407 г.; Шпигель, Eranische Alterthumskunde, III, 341), то последнего можно отождествить со следующими эксилархами того времени: Мар-Кагана, Мар-Иемар, Мар-Зутра I. [См., однако, обстоятельное исследование Дж. Дармстетера в REJ, XIX, 41—53, где приводится текст из Schach-Nameh Pehlavi (с некоторыми отступлениями в произношении имен) и подтверждается, что именно Гуна бен-Натан был отцом персидской царицы. — А. Г.] С воцарением Иездегерда II (438—459, по другим данным — 442—459) гонения на евреев возобновились с прежней силой, в особенности в последние годы его царствования, когда им (455 г.) запрещено было соблюдение субботы (Седер Таннаим ве-Амораим и послание р. Шериры Гаона). Традиция, переданная р. Цидкией бен-Авраам, автором «Schibole ha-Leket» (cp. Абудрагам и Тур Орах Хаиим, Hilchot Keriat Schema), сообщает об эдикте Иездегерда III, запрещающем произносить молитвы о единобожии — «Шема» (ср. Грец, Gesch., IV, примеч. I; он считает это предание не историческим). Преемник и сын Иездегерда II, Пероз (Фируз) Злодей (פירוז רשיעא; 460—484) превзошел отца в гонениях и преследованиях евреев. По ложному доносу, будто евреи Испагани убили двух магов, Пероз велел умертвить половину еврейского населения Испагани, отобрать еврейских детей и воспитывать их в Horworm — храме огнепоклонников (Hamza al-Isfachani, ed. Gottwaldt, p. 56; см. Вавилония и Испагань). Эксиларх Гуна Мари бен-Мар Зутра и ученые Амемар бен-Янка и Мешаршиа бен-Пакуд были умерщвлены (471). Талмудические школы были закрыты, еврейские суды упразднены (Седер Таннаим ве-Амораим). Состояние персидских евреев еще более ухудшилось при ближайших преемниках Пероза. В царствование Кобада (Кавада) I (488—531) возникла религиозно-коммунистическая секта зендиков (общность имущества и жен). Больше всего этот социальный переворот отозвался на участи евреев. В тесной связи с этим стоит восстание вавилонских евреев под главенством эксиларха Мар Зутры II (см.). Преемник Кобада I, Хозрой (Хосрой) I Ануршиван или Справедливый (531—577) был врагом как сектантов, так евреев и христиан. При его преемнике Хормизде (Гормузе) IV (578—590) гонения на евреев усилились, и, когда его полководец Бахрам-Чубин низверг его с престола, евреи стали на сторону Бахрама. После падения Бахрама, свергнутого Хосроем II (591—628) с помощью жреческой партии, евреи жестоко поплатились. Тем не менее палестинские евреи примкнули к нему во время его похода в Палестину, в ожидании улучшения их положения. Но надежды не сбылись, и персидский главнокомандующий отправил евреев пленниками в П.
От эпохи халифата до эпохи Сефидов. Сведения об этом периоде, обнимающем двенадцать веков, носят отрывочный характер. Литература по этому вопросу исчерпывается немногими трудами Джеймса Дармстетера, В. Бахера, Фердинанда Юсти и русского ученого Карла Залемана. Больше всего освещены вопросы об отношении пехлевийской литературы (см.) к иудаизму и о возникновении и развитии еврейского сектантского движения (последний благодаря опубликованному А. Гаркави введению Каркасани к сочинению «Kitab al-Anwar wal-Marakib»).
С поражением персидских войск (641 и 650) и убиением последнего представителя Сасанидов, Иездегерда III (651), положение персидских евреев изменилось к лучшему. Первым эксилархом эпохи владычества арабов в П. был Бостанаи, или Бустанаи, известный герой многих легенд. По преданию, халиф Омар I (?) выдал за него замуж Дару, дочь Хозроя II (Гаи Гаон в Schaare Zedek, 3, и христианские источники у Richter’a, Arsaciden, 554). По другим же данным, это была дочь Иездегерда III (Авраам ибн-Дауд в Sefer ha-Kabbalah у Neubauer’a, Med. Jew. Chr., 1, 64). По «Maaseh Bostanai» высокое покровительство оказал Бостанаи не Омар, а Али. При династии Омейядов евреям в П. жилось, по-видимому, сравнительно хорошо. В отличие от Омара I, халифы этой династии не считали «войны с иноверцами» главной задачей своей политики в завоеванных уже странах, и лишь в Африке, в Средней и Малой Азии этот принцип продолжал играть роль. Многочисленные войны, а также внутренние раздоры и борьба Омейядов со старыми сподвижниками пророка требовали больших средств. Поголовный налог с иноверцев стал главным источником доходов, и пропаганда ислама перестала быть выгодным делом. Распространение ислама происходило медленно; евреи и христиане пользовались благополучием. Огнепоклонники, напротив, массами переходили в ислам. Приняв ислам, персы из оппозиции к победителям вступили в ряды приверженцев Али и старались приспособить новую религию к своему национальному характеру. П. становится центром многочисленных сект, и все нити борьбы и интриг против халифата Омейядов сходятся в ней. После многочисленных бесплодных попыток им наконец удалось доставить халифат Аббасидам (747). После этого события П. на время оживляется новыми веяниями. Широкая терпимость к самым смелым воззрениям, расцвет науки и искусства, духовное сближение между евреями, христианами, правоверными мусульманами и сектантами различных вероучений — характерные черты эпохи Аббасидов (преимущественно во второй половине ее). Только одни маги сохранили вековую ненависть к иудаизму и евреям. Из эпохи Аббасидов до нас дошли полемические сочинения представителей отжившего жреческого сословия огнепоклонников с евреями (см. Пехлевийская литература и ее отношение к евреям). Религиозное брожение, вызванное взаимодействием арабской и иранской культур, духовный обмен между евреями, христианами и мусульманами и, наконец, искони существовавшее саддукейское брожение против традиционного иудаизма — все это вместе вызвало сектантское движение и у евреев (см. Абу-Имран, Абу-Иса Исфагани, Анан, Исмаил аль-Окбари, Иудганиты, Караимы). Аббасиды отличались такой же терпимостью к евреям, как и Омейяды. Исключение составляли Гарун ар-Рашид (786—809) и Аль-Муттаваккил (847—861), применившие к евреям унизительные для евреев и христиан Омаровы законы, которые, впрочем, не соблюдались и при Омаре. За Аббасидами последовали Саффариды (873—899), Саманиды (900—999) и Буиды, Газневиды (1000—1186) и Сельджуки (до 1218) и монгольская династия Ильханов. О жизни евреев в П. при этих династиях нам ничего не известно. По всей вероятности, положение их было сравнительно благоприятное. При Сельджуках произошло восстание в Адербейджане, поднятое Давидом Алроем (см.). При монгольской династии Ильханов при Аргуне, сыне Аббаки (1284—1291), еврейский врач Саад ад-Доула занимал пост министра финансов и первого визиря (d’Ohsson, Histoire des Mongols, III, 31 и сл.; Weil, Gesch., VI, 46 и сл.), но смерть Аргуна вызвала большие бедствия для евреев. Противники еврея-визиря воспользовались болезнью царя и возбудили фанатизм правоверных шиитов против евреев. Визирь, его родные и масса евреев были умерщвлены. По всей вероятности, это была лишь отдельная вспышка, после чего наступило спокойствие. Подтверждением этого предположения служит расцвет еврейской литературы и поэзии в XIV в. К этому времени относится персидский перевод Пятикнижия (M. S. Brit. Mus., or. 5446); по предположению В. Бахера, он принадлежит писцу этой рукописи, Иосифу бен-Моисею, который окончил ее, согласно эпиграфу его, 24 Адара 1319 г. В это время выдвинулись лексикограф Соломон бен-Самуил, автор «Sefer ha-Melizah», и Абу-Саид, автор словаря, объясняющего трудные слова в Библии, упоминаемого в переводе Пятикнижия Иосифа бен-Моисея, и выдающийся поэт Шагин Ширази, автор «Scharch al-ha Torah» (1328) — эпического изображения событий Библии (первые две части, к Бытию, опубликованы Симоном Хахамом, Иерусалим, 1903).
От эпохи владычества Сефидов до новейшего времени. С воцарением династии Сефидов (Суфиев, 1449—1722), провозгласившей восстановление староперсидских заветов эпохи Сасанидов, судьба персидских евреев изменилась к худшему. В этом бесправном и жалком положении персидские евреи находятся и поныне. В основу своей политики Сефиды положили национализм и единство веры. Шиизм, возведенный в государственную религию, потерял свой первоначальный характер широкой терпимости. Его учение, раньше объединявшее всех недовольных, стало отныне узко догматическим. Шиитское духовенство заняло по отношению к евреям позицию жрецов-огнепоклонников, выдвинув начало о паджесе (פג׳ס), отравляющее жизнь персидских евреев и поныне. Данных об истории евреев при основателе династии Сефидов Исмаиле ас-Сефи и сыне его Тамаспе (1524—76) не сохранилось. Зато довольно подробно описаны гонения на евреев, воздвигнутые внуком Исмаила, Аббасом I (1586—1629), и внуком последнего, Аббасом II (1642—1666), в замечательной поэме «Gulta-i Babai» Бабая ибн-Лутфа Ширази, современника Аббаса II (отрывки изданы Зелигсоном в REJ., XLIV, 87—103, 244—259, и Β. Бахером, ib., XLVII, 262—282). Эти преследования описаны также Шарденом (Voyage en Perse, Амстердам, 1711), равным образом в сочинении Аракела Таврижеци, цитируемом ниже. При Аббасах евреи были вынуждены принять официально ислам, еврейские книги были конфискованы, законоучители замучены (см. подробно ст. Аббас I и Аббас II). При последних Сефидах, Сафи и Сулеймане, евреи подпали всецело под власть шиитского духовенства. Хуссейн после поражения при Испагани уступил престол вождю афганцев Махмуду (1717—1725). Полоумный Махмуд превзошел в жестокости своих ближайших предшественников. Введенные им в состав его армии курды совершали беспрестанно грабежи над еврейским населением П. Жестокости Махмуда и сына его Ашрафа описаны в поэме Бабая бен-Фергада (около 1730 г.). Там же описаны гонения, воздвигнутые Сефидом Тамаспом II, безрезультатно пытавшимся при помощи русских вступить на престол шахов. Престол занял его победоносный полководец Надир-Шах (1736—1747). Своими жестокостями Надир-Шах напоминал, в особенности в последние годы своего царствования, Махмуда. В угоду ему был устроен погром гамаданских евреев. По его приказу Баба бен-Нуриел из Испагани перевел в 1780 г. Пятикнижие и Псалмы (MSS. Brit. Mus., or. 4729 и 2452). Надир-Шах был убит в 1747 г. После целого ряда неурядиц на шахский престол вступил Ага-Магомет-Хан (убит в 1797 г.), основатель каджарской династии, царствующей и поныне. Каджарская династия следовала по отношению к евреям политике Сефидов, доведя евреев до положения париев, и лишь при Наср-ед-Дине (1848—1896 гг., его лейб-медиком состоял еврей И. Е. Поллак) евреям жилось немного лучше. Либеральный Наср-ед-Дин горячо отзывался на представления Alliance (в 1873 г.) о положении евреев в П., но все его попытки окончились неудачей, благодаря сопротивлению духовенства.
Современное положение евреев в П. Статистические данные о евреях в П. разноречивы. По данным «Jüdische Presse» (1902), около 20000 человек, 1,2% общего населения; по данным «Jüdischer Verein für Statistik» (1903) — 30000 человек; а по данным M. Абезгуза (1904) — 60000 человек. Наиболее значительными общинами являются: Тегеран, Испагань, Гамадан, Шираз. Менее значительные общины имеются в Иезде (Иязде; центр еврейской учености в П.), Кашане, Хунсаре, Бушире, Барфруше и т. д. Многие общины имеются в Сеистане (т. е. восточной П.), Курдистане, в Хорасане, в главном городе которого Меш(х)еде живут евреи, персидские марраны-джедиды (см.), в Адербейджане, в Луристане. Во многих городах, бывших некогда центрами еврейской духовной жизни, в настоящее время евреи находятся в небольшом числе, а в иных евреев почти совсем нет. Таковы города: Негавенд, Кум, где живет всего несколько евреев-врачей, выходцев из Европы, Себезвар (в Шустере, вблизи которого в Шошане находится, по преданию, могила Даниила, евреям запрещено селиться), Казвин, Решт и Тавриз (родина аль-Тебризи га-Парси, комментатора Маймонида и Иуды Тавризи). Многочисленные общины, существовавшие в последних городах, лежащих на главных торговых путях П., подвергались не раз преследованиям, но, несмотря на это, евреи продолжали там жить до 50-х годов XIX в., когда подверглись полному разгрому. Особенно печальная участь постигла еврейскую общину в важнейшем торговом пункте П. — Тавризе. По кровавому навету местных армян, видевших в евреях конкурентов, население умертвило свыше 4000 евреев, уничтожив таким образом всю общину. Во многих же городах еврейские общины перестали существовать уже со времени вторжения афганцев. Почти все еврейское население П. состоит из туземных евреев, говорящих на персидско-еврейском языке; ритуал их — сефардский. В небольшом числе в П. живут европейские евреи, выходцы из России, Германии, Франции, субботники из Закавказья, арабские, бухарские и афганистанские евреи; последние ничем не отличаются от туземных персидских евреев. Евреи, живущие в западной части Адербейджана, употребляют тюркский язык, в Курдистане курдский язык, а между собой — арамейское наречие айсоров. Туземные евреи относятся к европейским евреям недружелюбно, считая их неверующими (кяфирами). Своего рода аристократию составляют среди персидских евреев выходцы из Кашана, Казвина, Шустера и др. наиболее древних общин. В П. имеется в небольшом числе еврейские «бабисты», последователи рациональной секты «бабизма». Миссионерской деятельностью занимаются в П. американские и шотландские протестанты. Крещеных евреев-протестантов в одном Тегеране М. Абезгуз насчитывает около 150 человек. Известным деятелем на этом поприще является Норолла, туземный еврей по происхождению; ему принадлежит полный перевод Библии на персидско-еврейский язык. Сравнительно большой процент составляет число перешедших в ислам, под влиянием преследований и др. причин; некоторые из этих апостатов издали полемические сочинения против иудаизма.
Правовое положение. Нигде на Востоке положение евреев не представляет такой безотрадной картины, как в П., где правовые нормы регулируются шариатом (обычным мусульманским правом). Наиболее тягостными для еврея являются законы о «паджесе» и наследственное право шиитов. Согласно «паджесу» (פג׳ס — ритуальная чистота), почти все, к чему бы ни прикоснулся иноверец, особенно влажные предметы, становится ритуально-нечистым. Слова же Корана, что «все обладающие Писанием» (евреи и христиане) чисты, по мнению шиитских законоведов, не могут быть распространены на нынешних евреев и христиан, оставивших будто бы настоящее Писание и поэтому являющихся нечистыми. Благодаря «паджесу» персы не отдают своих домов в наем евреям, и евреи поэтому могут жить лишь в своих кварталах, расширение которых почти невозможно, особенно в провинции, где, согласно обычаю, покойников хоронят в погребах, и мусульмане не продают иноверцам своих домов, под которыми погребены их предки. Евреи не должны выходить в дождливые дни за пределы «mallah Dschuhudi» (еврейский квартал), так как мокрое платье еврея делает ритуально-нечистым все, к чему оно может прикоснуться. До недавнего времени евреям разрешалось ходить лишь по большим дорогам, но не по тропинкам через поля. Евреи и поныне могут пользоваться лишь известными колодцами, которыми мусульмане уже не пользуются. Эти правила о «паджесе» в начале царствования Наср-ед-Дина не соблюдались в главных городах П., но в конце его царствования, когда духовенство снова заняло первенствующее положение в государственной жизни, они стали строго осуществляться. Особенно губительным, оказывающим разлагающее влияние на религиозный и семейный быт евреев является наследственное право шиитов, по которому имущество умершего переходит к отдаленному родственнику-шииту, даже при наличности детей или других близких родственников. Евреи неоднократно хлопотали, но безуспешно, об отмене этого закона, пока наконец представители Alliance добились его отмены Наср-ед-Дином (1880 г., вторично в 1890 г.). Но de facto он продолжает применяться и ныне, так как шах своей властью вообще не может отменять институт шариата. Кроме того, существует целый ряд ограничительных законов по отношению к евреям. Евреям запрещается ездить верхом в городе; евреи, владельцы мануфактурных магазинов, могут продавать материи только на аршин; если же их магазины находятся в караван-сараях, то — только кусками; еврейским женщинам запрещается носить, подобно персиянкам, покрывало на лице. Евреи обязаны брить головы, носить на платье отличительный знак в виде кружка из красной материи на верхней одежде, на груди. Евреи неоднократно хлопотали об отмене этого унизительного знака, но им удалось добиться лишь изменения, но не отмены его: вместо грубого, резко бросающегося в глаза кружка из красной материи они стали носить серебряную пряжку с ажурной надписью арабской вязью «Бен-Исраэл». И лишь с основанием первого училища Alliance в Тегеране столичные евреи благодаря энергии директора училища, Иосифа Казеса, перестали de facto носит отличительный знак. Примеру тегеранских евреев последовали евреи в других городах, но в некоторых городах это новшество повлекло за собой погромы.
Общинное устройство. Евреи находятся в ведении министерства иностранных дел, где ими заведует особый чиновник — каргузар. Заведование делами общины находится в ведении коллегии из почетнейших лиц общины «Rische-Satid» (буквально «белые бороды», «старцы»); последние обычно никем не избираются, а занимают первенствующее положение в силу своего влияния, связей и т. д. Официальным представителем общины в сношениях с правительством является раввин, на обязанности которого лежит внесение особой платы шаху за покровительство, джезиэ (см.), и подати в пользу губернатора и поземельного налога малиат; жалобы подаются правительству через него. В некоторых провинциальных городах сохранилась должность старосты — кетхуда (буквально «домохозяин») или раиса. Благотворительных обществ и учреждений при общине нет. Раввин получает известную плату с каждой головы зарезанного скота. Доходы же общины составляются преимущественно из налога на кошерное мясо и из доброхотных сумм, собираемых через посредство отдельных синагог. Обыкновенно раввин исполнял также и обязанности общинного врача.
 |
 |
Духовное состояние. Забитость и унизительное положение персидских евреев отразились больше всего на их духовном состоянии. Редко встречаются даже среди раввинов знатоки талмудической литературы, еще реже — лица с европейским образованием. Не только персидская, но и еврейская грамотность мало распространена. Большинство знает лишь наизусть молитвы; женщины же поголовно безграмотны. Дети обучаются в хедерах, общественных талмуд-торах и школах Alliance, а также в миссионерских школах. Обучение в хедерах и талмуд-торах ограничивается усвоением еврейской и персидской грамот, знанием молитв и т. д., и весьма редко муллы проходят с учениками Библию. Талмуда вообще не изучают. Раввинские школы имеются в Иезде и Гамадане, где преподают талмудическую и раввинскую литературу лицам, готовящимся в раввины. Школы Alliance имеются в Тегеране (год основания — 1898), Гамадане и Испагани. — Еврейских типографий в П. нет; они также не могут пользоваться общими типографиями вследствие закона обычного права о «паджесе». Поэтому искусство переписчика имеет и поныне обширное приложение. Печатные книги (молитвенники, Библия) привозятся из Италии, Австрии, Палестины, Индии и из Багдада. Попытки ввоза печатных еврейских книг из России не имели успеха. Переводы библейских книг и молитвенников, раввинские сочинения, сочинения по гаданию и т. д. — рукописные. — Персидские евреи очень суеверны. Вера в «шейдим» и заклинания весьма распространена. Всякие бедствия, постигающие человека, персидские евреи приписывают их влиянию и стараются умилостивить их угощением. Очень распространены амулеты с еврейскими и арабскими надписями. Вера в гадания и предсказания в сильной степени присуща персидским евреям. Гадание производится на Библии или свитке Торы посредством бросаемых медных кубиков с выгравированными значками. Большим распространением у персидских евреев пользуются произведения гадательной литературы, так назыв. ספרי גורלות.
Экономическое положение. С эпохи Сефидов, когда армяне впервые, при поддержке Аббаса I, появились в П., роль евреев как исконных посредников в персидско-индийско-турецкой торговле завершилась; их сменили армяне, из которых так называемые «джульфинцы» заняли первенствующее положение на вышеупомянутых рынках. Продолжавшиеся при преемниках Аббаса I непрерывные гонения и конкуренция армян, не брезгавших никакими средствами для упрочения своего положения, законы о «паджесе», благодаря которым еврей-ремесленник не может рассчитывать на персидских клиентов, — превратили персидских евреев в париев. Ремесленники среди евреев имеются в небольшом числе: ювелиры, портные, сапожники, шапочники и т. д. Довольно значительно число евреев-торговцев коврами и древностями, маклеров, врачей, певцов, музыкантов, плясунов и шутов. Крупную роль в персидско-бухарской торговле играют джедиды (см.). В провинции главное занятие евреев составляет торговля в разнос мануфактурными и галантерейными товарами.
Ср.: Geiger u. Kuhn, Grundriss der iranischen Philologie (1895—1904, в особенности труды Justi, Geschichte Irans bis zum Ausgang der Sassaniden; Horn, Gesch. Irans in islamischer Zeit); Darmesteter, Coup d’oeil sur l’histoire de la Perse (1885); id., Textes Pahlavi relatifs au Judaïsme, в REJ., XVIII, 1—15; XIX, 41—56; id., в Actes du huitième Congrès International des Orientalistes, II, 1898, 193—198); Аракел Таврижеци, История переселения армян в Персию при Аббасе I (на армянском языке, Амстердам, 1669; французский перевод в Livre d’Histoire, ХХХIV); Dupré, Voyage en Perse; Flandrin, Voyage en Perse; Вениамин II, Maase Israel, 1859; Stern, Dawnings of light in the East (Лондон, 1854); J. E. Pollak, в Arch. Israél., 1865, 440 и сл.; Curzon, Persia and the persian question (Лондон, 1892); Browne, A year amongst the persian (Лондон, 1893); Э. Неймарк, в На-Asif, 5649; M. A. Абезгуз, Тегеранские евреи (Кн. Восхода, 1904); Поездка в Демавенд (ib., 1905); Отчеты Alliance Israélite Universelle; J. E., IX, 645—648.
И. Берлин.5.
6.
Персидско-еврейский язык (Zeboni imrani — язык имранский) — разговорный язык евреев, живущих в П. Древнейшие следы персидского языка мы находим еще в Библии; в литературных памятниках эпохи, следовавшей за возвращением из пленения, мы встречаем не только персидские имена собственные, особенно в книге Эсфири (ср. J. Scheftelovitz, Arisches im Alten Testament, I, 1901 и новую работу Tisdai, в JQR., new series, Ι—II), но и титулы (achaschdarреnim = сатрапы) и целый ряд имен существительных (dat = закон, pardes = парк, genez = сокровище). Все эти заимствования сделаны в эпоху Ахеменидов. В эпоху Мишны среди евреев Вавилонии и П. персидский язык занимал то же положение, что и греческий язык у евреев на Западе. Персидский язык стал обиходным языком их. Сто лет спустя после завоевания страны Сасанидами амора р. Иосиф из Пумбедиты (умер в 323) указывал, что евреи Вавилонии не должны говорить по-арамейски; их языком, по его мнению, должен быть либо еврейский, либо персидский (Сота, конец). Однако как в Палестине, так и в Вавилонии арамейский (бывший тогда также языком высших классов персидского народа) преобладал, хотя масса новых персидских слов проникла в язык обихода и в литературный язык, особенно в Талмуд вавилонский. Арамейский таргум (ZDMG, XXVIII, 56, 67) воспринял лишь очень немногое, благодаря тому что во второй половине III в. таргумы получили установленный текст, в который персидский элемент уже не мог проникать. Объяснение этих персидских заимствований является одной из важнейших задач талмудической лексикографии. Еще р. Натан признал за двадцатью словами персидское происхождение (см. Rappoport, Толедот Р. Натан, прим. 6; Kohut, Aruch Completum, введение, VIII). Работы в этом направлении были сделаны Флейшером (addenda к словарю Lewy), Иoc. Перлесом (Etymologische Studien, 1871; Zur rabbinischen Sprach- und Sagenkunde, 1873; также в Monatsschrift, 1893) и Ал. Когутом (ZDMG., XLVII, 501—509). Ничего определенного нельзя сказать о распространении персидского языка среди евреев в то время, которое протекло с заключения Талмуда до появления первых памятников персидско-еврейской литературы. Однако вне всякого сомнения, что часть существующего перевода Библии на персидско-еврейский язык должна быть отнесена ко времени более отдаленному, чем персидско-еврейские литературные памятники, эпоху которых можно определить. Даже в последних «так много древних фонетических и лексических элементов, а порой и грамматических форм, которые мы не находим и в древнейших памятниках новоперсидской литературы, почему мы и вынуждены отнести их к сравнительно ранней эпохе» (Saleman, Chudâidâd, II). Во всяком случае, эти древние формы персидской речи в персидско-еврейском языке говорят за то, что уже в очень отдаленное время персидский язык стал родным языком евреев, живших в местностях, где господствовал персидский язык. Очень возможно, что уже и во времена Сасанидов были такие общины, которые говорили по-персидски. Наиболее древним литературным памятником является документ, относящийся к VIII в., найденный среди развалин Хотана M. Aurel Stein’oм. Язык его почти свободен от примеси арабского и еврейского языков (D. S. Margoliouth, в Journal of the Royal Asiatic Society, октябрь, 1903, 735—760). Второй памятник, относящийся к 1332 г. эры Селевкидов (= 1020 г.), написан в городе Ahwaz’е, по-персидски «Hormschir» (главный город Хузистана), где когда-то существовала большая еврейская община (JQR, XI, 671 и сл.). Общую характеристику персидско-еврейского языка дал известный иранист В. Гейгер: «Это не самостоятельно развившийся диалект вроде Таджики, а скорее искаженный верхний (литературный) новоперсидский язык» (W. Geiger, Bemerkungen, в Grundriss der iranischen Philologie, I, II, 440). [Русский исследователь персидской диалектологии B. A. Жуковский говорит: «Достойно внимания, что наряду с туземным арийским населением Персии староперсидский язык удержала и семитская горсть — евреи, и диалект их представляет особенности и оттенки, какие дали мне возможность ввести деление диалектов на группы: евреи из Шираза не понимают языка исфаганского еврея, тегеранского и т. д., по признанию самих же евреев и по моим наблюдениям… Интересно также, что в двух деревнях Исфагани (Седе, Газ) персидские жители называют свой язык «зебони ибри» — язык еврейский» (Материалы для изучения персидских наречий, I, 1888, IX—Х.] Произведения персидско-еврейской литературы написаны на персидском языке еврейскими буквами. В Бухаре они уже издавна пунктируются. Комментарий к Самуилу также частью пунктирован. Все, напечатанное в Иерусалиме для нужд бухарских евреев, также пунктировано. Благодаря этому мы можем точнее знать особенности в произношении в зависимости от различных диалектов. В еврейской транскрипции всегда различаются «k» от «g», а в отношении вокализма «î» от «ê», «û» от «ô». Комментарий к Самуилу представляет транскрипцию древнейшего периода (XIV в., см. ZDMG., LI, 398). Примерами новейшей транскрипции могут служить издания Симона Хахама в Иерусалиме. В новейшей транскрипции для обозначения звуков, отсутствующих в еврейском алфавите, употребляется следующая система: ג с точкой под ней — для «дж», ג с тремя точками над ней — для «ж» и ג с тремя точками под ней — для «ч». В синтаксическом отношении наиболее характерной чертой переводов Библии на персидско-еврейский язык является строгое сохранение синтаксического построения оригинала, чтобы ни одна деталь его не была потеряна. Еврейские причастия переданы причастием, независимо от времени его, еврейская частица — את для винительного падежа передается частицей «mar» (или «azmar»). Как в еврейском неопределенное наклонение поставлено перед verbum finitum, точно так же сохранено и неопределенное наклонение с местоименным суффиксом. Традиция персидских переводчиков была сохранена и новейшим представителем их, Симоном Хахамом. — Главное значение текстов на персидско-еврейском языке для филологии персидского языка заключается в богатстве слов. Интересные данные собрали де Лагард в «Persische Studien aus der Propheten-Uebersetzung» и B. Бахер, на основании словаря Ширвани и комментария к Самуилу, а также трудов новейшего писателя на персидском языке, Симона Хахама (ZATW., XVI; ZDMG, LI, LVI). Благодаря этим литературным памятникам персидский словарь обогатился целым рядом слов, которые частью относятся к среднеперсидскому, а частью даже к языку Авесты. Были открыты интересные формы слов и оттенки многих употребительных слов. Персидско-еврейский язык отличается количеством арабских заимствований, численно превосходящих вошедшие в состав общеперсидского. Этому могли способствовать влияние евреев, говоривших по-арабски, а также библейский перевод Саадии. Евреи, живущие на севере и говорящие по-персидски, внесли в персидско-еврейский язык много турецких, главным образом восточно-турецких слов, и уже в XIV в. лексикограф Соломон бен-Самуил был под влиянием турецкого языка (Keleti Szemle, Ι, 27 и сл., 87 и сл.); он даже пытался объяснить библейское слово однозвучным турецким (קרני, Иов, 15). Последнее произведение интересно еще в том отношении, что служит доказательством заимствований, сделанных персидско-еврейским языком евреев Бухары из европейских языков, преимущественно из русского. Между прочим, они заимствовали и немецкое слово «Jahrzeit» в том ритуальном смысле, как его приняли евреи (HB., V, 154). [Это же слово употребляется в языке современных персидских евреев.] Еврейскую окраску придает персидско-еврейскому языку употребление смешанных еврейских и персидских форм и тесное слияние обоих элементов. Очень часты комбинации еврейского существительного с персидским глаголом в сочинениях Соломона бен-Самуила (Ein hebräisch-persisches Wörterbuch, 20—22). К еврейским словам он прибавляет персидский суффикс «î» для status constructus (например, «Schelichî kunā», «кантор», — вместо «Scheliach zibbur»); к еврейским словам он присоединяет персидское окончание множественного числа (например, שטרהאי); впрочем, уже в комментарии к Самуилу мы находим ту же персидско-еврейскую форму построения слов. Компендиум ритуала, изд. С. Хахамом, является богатым собранием таких смешений персидского с еврейским, которыми пользуются бухарские евреи в настоящее время (ZDMG., LVI, 755—758). Часто рядом с заимствованным персидским или арабским словом ставят еврейское, с целью пояснить его. Чисто еврейские слова соединяются между собой при посредстве персидского суффикса «î» для status constructus. Но, кроме еврейских слов, в персидско-еврейский язык вошли и арамейские, комбинируясь с персидскими точно так же, как и еврейские. Это явление объясняется, по-видимому, влиянием Таргума, язык которого был некогда разговорным языком персидских евреев [а также высших классов персидского народа]. Арамейский элемент более всего заметен в сочинениях Соломона бен-Самуил, который всегда пользуется словом «Schibta» в смысле колена. В одном бухарском гомилетическом сочинении колено Дан названо שבטאײ דן. В переводе Пятикнижия Симона Хахама слова מטה и שבט передаются арамейским словом Sibta («s» — вместо «sch», что, по-видимому, обязано влиянию арабского «Sibt»). Интересно отметить употребление Соломоном бен-Самуил и автором комментария к Самуилу еврейского слова «יש» точно так, как в персидском употребляется «ast»; она помещается даже в конце предложения, что противно правилам еврейской грамматики. Впрочем, в сочинениях Соломона бен-Самуил встречаются и другие примеры влияния персидского синтаксиса на еврейскую речь (ZDMG., LI, 396). О татском языке — см. Кавказ.
Ср.: de Lagarde, Persische Studien, p. 68; Paul Horn, в ZATW., ΧVII, 203; Carl Salemann, Chudâidâd, p. IX; W. Geiger, Bemerkungen, в Grundriss der iranischen Philologie, I, отд. 1-й, pp. 259, 269, 281, 291, 319, 332; id., в Litteraturblatt für Orientalische Philologie, II, 74—86; Horn, в Grundriss der iranischen Philologie, I, отд. 2-й, pp. 19 и сл.; Nöldeke, в Litterarisches Centralblatt, 1884, cols. 881—891; id., в ZDMG., LI, 669—676; Ethé, в Litteraturblatt für orientalische Philologie, I, 186—194. [J. E., VII, 313—317].
4.
Персидско-еврейская литература. I. Библейские переводы и комментарии. Начало персидско-еврейской литературы положено, по всему вероятию, библейскими переводами, древнейшие фрагменты которых (на что указал впервые Джеймс Дармстетер, REJ., XVIII, 5), сохранились в полемическом сочинении «Schikand-Gumanig Vijar», относящемся ко второй половине IX в. Этот перевод был написан на среднеперсидском языке, на так называемом пехлеви; он, вероятно, тождествен с персидским переводом Библии, упоминаемым сирийским епископом V в. Феодоретом и с переводом Пятикнижия, существовавшим, согласно Маймониду (Iggeret Teman), в Персии за несколько столетий до Магомета [ср. также Мег., 18а; противоположное мнение Р. Готгейля в ст. Bible Translation, J. E., III, 190б (см. соотв. статью) следует считать необоснованным]. Этот перевод исчез бесследно, и наиболее ранним из дошедших до нас переводов следует считать перевод Пятикнижия, сохранившийся в рукописи Британского музея (MS., Or. 5446), датированный от 24 Адара 1319 г., согласно эпиграфу писца (быть может, вместе с тем и переводчика) Иосифа бен-Моисея (JQR., XV, 278 и сл.). Вторым по времени является перевод Пятикнижия на рубеже XV и XVI вв., сохранившийся в рукописи в С.-Петербурге, Париже и Ватиканской библиотеке. На основании лингвистических соображений Гвиди (Rendiconti… dei Lincei, 1885, 347) приходит к заключению, что Петербургский кодекс 142 (см. Harkavy, Catalog, p. 166) происходит из Курдистана, в то время как Ватиканский кодекс происходит из Ларистана. Другие переводы Библии: Якова бен-Иосиф Тавуса (см.), Баба бен-Нуриэла, Симона Хахама (см.) и Нороллы. См. ст. Библия. Из апокрифических произведений переведены: Тобий, Юдифь, Бел и Дракон, Антиохов свиток (MS. Paris, 130, датированный от 1601 г.), Апокалипсис Даниила (см.), изд. Zotenberg’oм в «Archiv» Merx’a, I, 385 и сл. Из библейских комментариев на персидско-еврейском языке известен комментарий к Иезекиилу, изданный русским ориенталистом К. Залеманом по петербургской рукописи (вторая коллекция Фирковича, № 1682). Нельзя установить, к какому времени относится манускрипт, язык которого заключает много старых форм (см. Залеман, в Bulletin de l’Acad. Impér, des Sciences de St.-Pétersbourg, 1900, XIII, № 3, 269—276); комментарий к книге Самуила «Amukot Schemuel», написанной в северной Персии в XIV в. (MS. Gaster, 77) представляет смесь еврейских и персидских фраз. Кроме некоторых слов и сентенций чисто персидских, он содержит преимущественно извлечения из комментария Раши. Несмотря на свою краткость, этот комментарий особенно интересен с филологической точки зрения. В этом же манускрипте содержится начало комментария к книге Царств (Bacher, в ZDMG, LI, 392—425). Согласно Марголиуту (Cat., I, 184), MS. Brit Mus. Or. 2460 содержит «отрывок персидского комментария к одной части Пророков». Только некоторые гафтарот из пророков здесь комментированы. Вышеупомянутый перевод Пятикнижия 1319 г. сопровождается в некоторых местах объяснениями (JQR., ХV, 279). Объяснительные примечания помещены также на полях перевода двенадцати Малых Пророков (MS., Paris, 101).
II. Лексикография. Глоссарии в прибавлении к библейскому тексту особенно распространены между персидскими евреями как пособие при изучении Библии. Иосиф бен-Моисей, автор перевода Пятикнижия 1319 г., ссылается на учителя «Абу-Саида», который написал объяснения трудных слов всех 24 книг Св. Писания (JQR., XV, 282). Комментарий к Самуилу (MS. Gaster, 77) содержит частичный глоссарий. MS. Brit. Mus. (Or. 2454, 1804—05 гг.) представляет «Словарь трудных слов в Библии, объясненных по-персидски». В коллекции Адлера манускрипт В. I содержит в качестве прибавления к сиддуру — «Perusch ha-Millot» — персидский перевод трудных слов и отрывков из Библии относящийся, вероятно, к 1183 г.; MS. его же коллекции В. 43 содержит «Sefer Biur Mulot ha-Torah», составленный в 1708. В этом же сборнике объяснены трудные слова из книг Даниила, Эзры, Нехемии и Хроник. MS. В. 49 — «Словарь трудных слов в Пятикнижии с объяснениями по-персидски», MS. В. 50 содержит «Словарь трудных слов в Библии». Персидско-еврейская литература особенно отличается двумя словарями: а) «Sefer ha-Melizah» Соломона бен-Самуила, относящийся к XIV в., сохранился в одной петербургской рукописи и в трех рукописях коллекции Э. Адлера; рукописи дополняют друг друга; одна из Адлеровских относится к 1490 г., петербургская рукопись — более древняя; она была написана в Ургени (Туркестан) в 1339 г. Этот словарь является довольно своеобразным не только по месту своего происхождения, которое нигде более не упоминается в истории еврейской литературы, но и по своему содержанию; он заключает около 18 тысяч статей, многие из них очень кратки, с объяснениями (в систематическом алфавитном порядке) слов Библии, Таргума, талмудо-мидрашитской литературы и других сочинений; каждому объясненному слову дается персидский перевод его; заключающийся в нем многочисленные ошибки являются иногда описками, иногда слово передается своим производным словом; многие же ошибки прямо парадоксальны (см. Бахер, Ein hebräisch-persisches Wörterbuch, Страсбург, 1900). б) Второй словарь, озаглавленный «Agron», составлен Моисеем бен-Аарон бен-Шеерит в 1459 г.; от него сохранилась часть с середины буквы «иод» до конца; рукопись его находится у Гастера (MS. 77). Сочинения по грамматике на персидском языке в персидско-еврейской литературе нет. Только перевод Псалмов Баба бен-Нуриэла сопровождается «Грамматическим введением относительно букв вспомогательных, гласных и ударений» (Марголиут, Cat., I, 120).
III. Раввинская литература и литургическая поэзия. Из талмудической литературы чаще всего переводился трактат Мишны «Абот» — по-видимому, в Бухаре этот трактат читается не только по субботам в летнее время, но и ежедневно, по одной главе (HB., VI, 112—118; 156—157). Из других произведений этой литературы переведены: Алфавит Бен-Сиры (MS. Brit. Mus., Or. 4731, датированный от 1681 г.), Мидраш Петират Моше ве-Аарон (MS. Adler, T. 32) и др. Из раввинской литературы переведены кодекс Маймонида (MS. Brit. Mus., Or. 2456). Переводы литургической поэзии занимают обширное место в персидско-еврейской литературе. Часто переводились поэмы Соломона ибн-Гебироля: «Азгарот» и «Кетер Малхут». MSS. Адлера (В. 35 и 38) содержат текст и персидский перевод «Азгарот». Второй из этих манускриптов содержит перевод первой части «Азгарот» — перевод сделан Самуилом бен-Пир Ахмад и озаглавлен «Ихтираз-Намэ» («Книга предостережений»); вторая часть «Азгарота» переведена Менаше бен-Соломон бен-Элеазар, иначе называвшимся Джами Кашмири. MS. Адлера, Т. 29, заключает «Тафсир Азгарот» Вениамина бен-Мишаел (REJ., XLIII, 101, прим. 2). MS. 64 содержит «Азгарот» Нетанеля бен-Моисей, оригинальную еврейскую поэму, и перевод ее, сделанный самим автором, — «Кетер Малхут» издан в Иерусалиме с персидским переводом Соломоном Бабаганом бен-Пинехас в 1895 г. (JQR., X, 597). Переводчик «Азгарот», Вениамин бен-Мишаел, перевел также «Акеду» Иуды Самуила Аббаса бен-Абун в 1718 г. (Цунц, LSP., 216; JQR, XIV, 622) и прибавил к переводу много собственных стихов. Этот перевод был впервые издан в Иерусалиме в 1902 г. В прибавлении даны персидский перевод «виддуя» рабби Ниссима для утренней молитвы в Иом-Киппур и две другие исповеди в грехах для Мусафа и Минхи того же дня. Субботние гимны с персидскими переводами напечатаны в «Седер Кебод Шаббат», изданном Давидом Хахамом, Вильна, 1895 г. (Залеман, Chudâidâd, III, прим. 2). Переводы произведений религиозной поэзии на персидский язык часто настолько дополняются, что образуют самостоятельные поэмы. Литература этого рода, содержащаяся в манускриптах, однако, еще мало разработана. Зелигсон издал одно интересное сочинение персидского поэта Моисея бен-Исаак (неизвестного времени), являющееся подражанием «Азгароту» Гебироля (REJ., XLIII, 101); к нему приложен перевод, причем каждому еврейскому двустишию соответствует персидское четверостишие. Сочинению предшествует персидская поэма «Ichtiraz-Nameh». — MS. Адлера, B. 41 содержит поэму p. Вениамина; MS. Paris, 118 — элегию на 9 Аба по-персидски (Munk, l. с., 68; Literaturblatt d. Orients, VI, 619).
IV. Поэзия. Коллекция Адлера содержит значительное количество сборников песен. Из персидско-еврейских поэтов заслуживают особенного внимания Шагин Ширази, находившийся под влиянием знаменитого персидского поэта Хафиза, и Иосиф бен-Исаак. Первому принадлежит поэтическое переложение Пятикнижия, под заглавием «Scharch al-ha-Torah» (окончен им в 1328 г. христианской эры), и поэтическое изложение войн Иошуи с хананеянами, под заглавием «Milchamot Adonai» (MS. Adler, T. 15). Второй под именем Юсуфа Иегуди пользовался большой известностью даже в нееврейской среде. Его имя сопровождается иногда эпитетом шаир, т. е. поэт. В одном еврейском примечании на MS. Адлера В. 16 отмечено, что Иосиф бен-Исаак написал «Семь братьев» в 5448 (1688 г.) и два произведения «Шарх Антиохус» и «Шарх Моше Раббену» шестьдесят один год спустя (5509 = 1749). Последние два произведения не сохранились. Раннее же произведение Юсуфа «Семь братьев» («Heft Biraderan», с еврейским заглавием «Шибеа Ахим») имеется во многих списках и было напечатано в Иерусалиме в 1884 г. Здесь приводится рассказ о знаменитом мученичестве семи братьев и их матери, основанный на повествовании палестинского мидраша Echa r. к «Плачу» I, 16 (Bacher, Jüdische Märtyrer im christlichen Kalender, 1901, IV, 70—85). Другая поэма Юсуфа, обнаруживающая много сходства с «Семью братьями» по своему слогу, является похвальным словом Моисею и озаглавлена «Мухаммас». Она состоит из 20 строф, по 5 стихов в каждой (она была издана Бахером, в ZDMG, LIII, 396 и сл.). MS. Адлера В. 36 содержит несколько стихотворений Юсуфа Иегуди. Один из товарищей («Хаберим») Юсуфа, Соломон, написал «Шарх Антиохус» после выхода произведения Юсуфа под тем же заглавием. Из других поэтов, чьи сочинения найдены в MS. Адлера В. 36 и принадлежат, по-видимому, к той же эпохе, отметим Давида бен-Авраам бен-Маджхии, написавшего песню Илии еврейскими и персидскими строфами, и Уззиела; две «песни Илии» последнего даны в «ZDMG» LIII (417—421); по форме они сходны с «песнями Илии» предыдущего поэта и Юсуфа. — Персидские евреи, находившиеся в менее благоприятных условиях, чем бухарские евреи, не дали в XVII и XVIII вв. ни одного выдающегося поэта. Из двух поэм, посвященных описанию преследований евреев при Сефидах, Зелигсон напечатал 4 отрывка с французским переводом (REJ., XLIV, 87—103, 244—259). Первая рассказывает о страданиях, перенесенных евреями Шираза, Кашана, Испагани и Гамадана в правление Аббаса I (умер в 1628 г.) и Аббаса II (умер в 1666 г.). Поэт родился в одном из этих городов. Заглавная страница называет его «Бабая бен-Луфт, известного под именем Кашани». Отрывки из его произведения изданы Бахером в REJ., XLVII, 262—288 («Une épisode de l’Histoire des Juifs de Perse»). Второе произведение, автор которого в приписке назван «Бабай бен-Ферхад», описывает преследования евреев при царях афганской династии Махмуде, Ашрафе, а также при Сефиде Тамаспе II (1722—32). MS. Париж содержит также поэму, составленную Машией бен-Рафаал в честь Авраама га-Наси. В манускриптах Британского музея Or. 4732, 4744 из Тегерана от 1812 г. содержится изложение в стихах сочинения Авраама бен-Хасдай, «Бен га-Мелех ве-га-Назир» (JQR., l. с.). В XVIII в. или в начале XIX, в правление эмира Масума (умер в 1802 г.), фанатичного правителя Бухары, один благочестивый еврей по имени Худайдад (евр. Нетанель) претерпел мученическую смерть вследствие отказа принять ислам, причем после смерти его ложно обвинили в переходе в ислам. За это он прославлен бухарским поэтом Ибраимом Абу аль-Хаир в поэме, состоящей из почти четырехсот двойных стихов; по содержанию и размеру стиха она сходна с вышеупомянутыми двумя поэмами Бабая. Из другого большого произведения того же автора, завершенного 8 Шебата 5569 г. (1809), уцелели только вступительные части, из которых одна занята восхвалением правителя Бухары (см. Залеман, l. с., IV—V). В MS. Адлера В. 11 поэма о Худайдаде имеет надпись: «В память Моллы Худайдада благочестивого». За этой поэмой в манускрипте следует другая, с подобной же надписью: «В память Моллы Исаака Кемала, да почиет он в Эдене». 1893 год — год основания колонии бухарских евреев в Иерусалиме, является началом нового периода в их литературной деятельности. Многие из них считают священной задачей заботу о просвещении своих земляков путем распространения литургических и других сочинений на народном персидском языке. Между бухарскими евреями, живущими в Иерусалиме, видное место, как издатель и переводчик, занимает Симон Хахам.
Ср.: W. Bacher, ZDMG., IV, 392—425; LII, 197—212; LIII, 389—427, 693—695; LV, 241—247; LVI, 729—759; LXIV, 87—90; LXV, 523—535; id., Zwei jüdisch-persische Dichter Schahin u. Amrani, Страсбург, 1907—1908. [J. E., VI, 317—324].
4.