ЕЭБЕ/Алексей Михайлович

Материал из Викитеки — свободной библиотеки

Алексей Михайлович — царь московский (1645—1676), при котором началось постепенное отторжение польских территорий и, в связи с этим, влияние Руси на судьбы евреев. Дотоле не знавшая евреев Московская Русь, не пускавшая в свои пределы даже заезжих еврейских купцов из соседней Польши, ограждалась от них и в первые годы царствования Алексея Михайловича. В «Уложении» 1649 года запрещено «некрещеным иноземцам» держать у себя в услужении русских людей под страхом «жестокого наказания» (ст. 20); «бусурман», который «русского человека к своей вере принудит и по своей бусурманской вере обрежет», должен быть сожжен огнем «без всякого милосердия» (ст. 22). Тут имелись в виду, по-видимому, магометане, евреи и иноверцы вообще; статьи «Уложения», не называя специально евреев, которых в тогдашней Руси почти не было, имеют по отношению к ним скорее теоретическое значение. Скоро, однако, русскому царю пришлось встретиться с евреями в действительной жизни, при необычной военной обстановке. Казацкое восстание на Украйне в 1648 г. роковым образом повело к вмешательству Москвы в польские дела. Уже в июне 1648 года, после первых вспышек украинского восстания, путивльский воевода Плещеев извещает царя Алексея, что казаки избивают «поляков и жидов»; в январе 1649 г. царский гонец Кунаков сообщает о таких же кровавых делах в Могилевской губернии и в Литве. Царь послал приказ воеводе Плещееву не допускать «всяких литовских людей и евреев (беглецов из Польши) в царскую сторону и отсылать их от застав (Московской границы) назад» (5 июня 1649 г.). Спустя четыре года казацкий гетман Богдан Хмельницкий дал по всей Украйне лозунг о соединении с «царем восточным» против Польши. Польше была объявлена война, и в мае 1654 г. сам царь Алексей отправился в поход. После вторжения московских войск в Белоруссию евреи почувствовали тяжелую руку этих казацких союзников. По случаю присоединения города Могилева-на-Днепре к России царь по ходатайству местного православного населения отдал приказ: «А жидом в Могилеве не быти и жития никакова не имети» (15 сент. 1654 г.); после изгнания евреев из города приказано было половину их домов отдать в ратушу, а другую половину оставить для служилых царских людей и войска. Несмотря на эти строгости, в Могилеве еще осталась группа евреев, которая ждала спасения от приближавшегося польского войска Радзивилла; когда расчеты евреев обнаружились, начальник местного русского гарнизона Поклонский велел евреям выбраться из города, а там его солдаты перебили всех, кроме немногих, изъявивших готовность креститься (1655). Во время трехмесячной осады русскими города Витебска евреи вместе с поляками храбро оборонялись против неприятеля, строили укрепления и отражали штурмы; когда же город был взят, русский воевода Шереметев по приказу царя А. (2 апреля 1655 г.) поступил с евреями, как с военнопленными: их отправили вместе с поляками сперва в Новгород, где содержали в тюрьме, затем перевезли в Казань. Другая партия пленных евреев, присланная воеводою Трубецким (по-видимому, из Малороссии), очутилась в Калуге, и царь приказал отправить их весною 1655 г. в Нижний Новгород вместе с ссыльными литовцами (всего 108 семейств и 24 одиноких). В августе 1655 г. казацко-московское воинство устроило избиение поляков и евреев в Вильне; к счастью, большая часть еврейского населения успела еще до нашествия неприятеля бежать из города. Спустя три года, во время московско-шведского нашествия, виленский магистрат и мещане-христиане свели свои давние счеты с евреями, исходатайствовав у Алексея Михайловича привилегию, в которой, между прочим, значилось: «Жидов бы из Вильны выслать на житье за город» (30 июня 1658 г.). По окончании войны, когда все названные белорусские и литовские города отошли обратно к Польше, нашествие московских царских войск на район еврейской оседлости оставило по себе только тяжелое воспоминание. Более продолжительные последствия имела враждебная евреям московская политика для тех частей Малороссии (левобережной Украйны), которые отошли от Польши к России в силу Андрусовского договора 1667 года. Договор предоставлял евреям перешедших к России областей свободный выбор: либо перейти в соседнюю польскую Украйну (правобережную), либо оставаться «в сторону его царского величества», т. е. в московской части Малороссии; только еврейки (крещеные), вышедшие замуж за русских людей, должны остаться при мужьях в присоединенном крае. Дозволение евреям остаться на прежних местах в Малороссии не предрешало, однако, вопроса о праве пребывания их в коренных областях России. Возможно, что на первых порах не очень зорко следили за еврейскими купцами, приезжавшими в Москву. Этим объясняется утверждение англичанина Caмуила Коллинса (в сочинении «Нынешнее состояние России», 1666), что евреи «с недавнего времени размножились в Москве и при дворе». Покровителем евреев называли лекаря Стефана фон Гадена, выкреста из евреев, германского выходца, состоявшего при Московском дворе в 1672—74 гг. Это снисходительное отношение к нарушению евреями старого запрета — проживать и торговать в столице Святой Руси — проявлялось в единичных случаях. Торговый устав 1667 г. ввел много стеснений для иноземной торговли в Москве вообще. Приезжавшие в Россию иноземцы не имели права продавать свои товары в розницу и ездить с ними по ярмаркам. В Москву и другие внутренние города пропускались только те иноземцы, у которых были царские грамоты за красною печатью. «Жиды в царствование Алексея Михайловича, — говорит русский историк Соловьев, — умели добыть себе такие грамоты за красною печатью. Они приезжали в Москву с сукнами, жемчугом и другими товарами и получали комиссии от Двора. Так, в 1672 г. шкловские евреи, Самуил Яковлев с товарищами, отпущены были из Москвы за рубеж для покупки венгерского вина». Эти единичные льготы впоследствии прекратились Уже в год смерти царя Алексея преемник его Феодор издал приказ: не пропускать из Смоленска в Москву евреев, приезжающих туда «утайкою» с товарами. Тайный провоз товаров вызывался, по-видимому, не контрабандными целями, а препятствиями, которые власти чинили пропуску самих купцов в столицу; это видно из объяснения в том же приказе: «По указу великого Государя евреян с товары и без товаров из Смоленска пропускать не велено» (12 сент. 1676 г.). Таким образом, еще в последние годы царствования Алексея Михайловича возникла в России первая черта оседлости для евреев, оставшихся в незначительном числе в присоединенном к царской земле Малороссийском крае. — Ср.: Полн. Собр. Зак., т. I, №№ 1, 135, 148, 232, 398, 441, 662; Леванда, «Сборник законов о евреях», №№ 1—7 (СПб., 1874); Регесты и надписи: свод материалов для истории евреев в России (т. I, СПб., 1899; т. II — печатается: взято из корректурных листов), №№ 757, 877, 904—05, 906, 910, 954—58, 961, 966, 969, 971, 1052, 1055, 1140, 1156; Kraszewski, Wilno etc., т. II; Финн, Kiria Neemanah, стр. 11; Соловьев, «История России», кн. III, стр. 723; Дубнов, «Всеобщ. ист. евр.», III, 288, 291, 335; Градовский, «Торговые права евреев в России» (СПб., 1888), стр. 2—28 (книга, совершенно искажающая историческую перспективу в целях весьма сомнительной апологии — доказательства веротерпимости старомосковской политики); Рихтер, «История медицины в России» (М., 1814), т. II, 260—64.

С. Дубнов.5.