ГЛАЗУНОВ, Александр Константинович, современный композитор, представитель монументального стиля в русской музыке; родился в 1865 в семье крупного петербургского книгоиздателя. Талант мальчика стал обнаруживаться очень рано, с 8-летн. возраста. Первой учительницей музыки Глазунова была Н. Г. Холодкова, ученица весьма популярного в то время виртуоза Антона Контского (см.). Дальнейшее музыкальное образование он стал получать с 1877 у Н. Н. Еленковского, которому Глазунов обязан первыми систематическими знаниями по теории композиции. В 1879 Г. знакомится с М. А. Балакиревым (см.), к-рому показано было его сочинение, написанное в подражание «Венгерским танцам» Брамса. Балакирев сразу распознал огромный творческий талант юного композитора и настаивал на необходимости дальнейшего его музыкального и общего образования (Глазунов учился также в реальном училище). При его содействии Г. начал зимой 1879 с Н. А. Римским-Корсаковым (см.) занятия композицией, пошедшие самым ускоренным темпом, так как ученик обнаруживал удивительную музыкальную память, слух и воображение. Период учения у Римского-Корсакова был непродолжителен и закончился в 1881, но влияние Римского-Корсакова, особенно его мелодики, на все творчество Г. очень велико. 30 марта 1882 на концерте Бесплатной музыкальной школы состоялось под управлением М. Балакирева исполнение Первой симфонии Г., задуманной им еще в 1880. Симфония имела большой успех у музыкантов и публики, и благодаря успеху этого произведения Г. сразу вошел полноправным членом в семью русских композиторов. В 1881 он близко сошелся с Л. К. Лядовым, познакомился с А. П. Бородиным, Ц. А. Кюи, M. П. Беляевым и В. В. Стасовым. Осенью 1882 с неменьшим успехом исполнен был Первый квартет Г., а 9 апреля 1884 в Петербурге под управлением Н. А. Римского- Корсакова был устроен симфонический концерт специально из произведений Г. Еще в 1883 А. П. Бородин
сообщил о народившемся крупном таланте Францу Листу (см.), и по настоянию последнего Первая симфония Глазунова была исполнена в симфоническом концерте 26 мая 1884 в Веймаре. Это первое исполнение глазуновского произведения на Западе принесло автору такой же успех, как и петербургский концерт. Юный Г. побывал в Веймаре, где лично познакомился с Фр. Листом, посетил Байрейт, где слушал «Парсифаля» Вагнера, но вагнеровская музыка оказала на него тогда, по собственному признанию, «отрицательное действие». Однако, впоследствии вагнеровское влияние все же не миновало творчества Г.
Во второй половине 80-х годов Г. все теснее и тесное сближается с молодыми композиторами, группировавшимися вокруг М. П. Беляева. В доме последнего еженедельно происходили концерты, знаменитые «пятницы», на которых исполнялись по преимуществу струнные квартеты. С осени 1885 систематически стали устраиваться тем же Беляевым «рус. симфонические концерты», продолжавшиеся беспрерывно в течение 30 лет. На первом же концерте исполнен был новый opus Г. — симфоническая поэма «Стенька Разин», в к-рой яснее всего сказывается обаяние широкой эпической манеры Бородина, к-рому эта поэма и была посвящена при издании в 1888. В 1886 была закончена и исполнена (под управлением Дютша) Вторая симфония Г., посвященная умершему в том же году Фр. Листу, оказавшему немалое влияние на глазуновское симфоническое письмо. В 1887, после внезапной кончины Бородина, Глазуновым совместно с Римским-Корсаковым была завершена оставшаяся незаконченной опера Бородина «Князь Игорь». Увертюра ее целиком написана по памяти Г., слышавшим исполнение ее самим автором на фортепиано. В 1889 Г. испытывает сильное влияние вагнеровской музыки в связи с приездом в Петербург передвижного вагнеровского театра А. Неймана, давшего здесь несколько циклов всего «Кольца Нибелунга». Это увлечение Вагнером (особенно приемами его оркестровки) сказалось на ближайших глазуновских произведениях: «Море» (симфоническая поэма памяти Вагнера), «Кремль» (симфоническая поэма) и Третья симфония. В том же году Глазунов дирижировал своими сочинениями («Стенька Разин» и Вторая симфония) на Парижской всемирной выставке в зале Трокадеро, где устроено было два русских симфонических концерта.
90-е гг. прошлого столетия явились временем достижения Г. творческой зрелости. К этому периоду окончательно складывается «беляевский» кружок, идеологическим центром которого становится Г. Новое поколение композиторов (Римский-Корсаков, Лядов, Глазунов, Блюменфельд и, на первых порах своей деятельности, Скрябин), выросшее в новых профессиональных традициях, формирует этот кружок, сменяющий в истории рус. музыки балакиревскую «кучку», от к-рой его отличают бо́льшая терпимость взглядов, бо́льшая эклектичность и академизм. Кружок выдвинул понятие технического мастерства, всестороннего звукового оформления разнохарактерн. материала как русского, так и навеянного Западом. В этой «ориентации» сказалось стремление русских композиторов выйти на мировую музыкальную арену, стать в уровень с достижениями европейской культуры. Оно было вызвано как усилившейся значительно профессиональной выучкой (с 1862 в Петербурге начало функционировать высшее музыкальное учебное заведение — консерватория), так и отрывом рус. музыкального художественного творчества от широкой массы слушателей, культурно недостаточно подготовленной для его восприятия. К 90-м гг. относятся наиболее показательные для Г. симфонические произведения — Четвертая, Пятая и Шестая симфонии, балет «Раймонда», Четвертый струнный квартет. Имя Г. становится популярным и на Западе, где в смысле распространенности (особенно в Англии) его музыка может соперничать с произведениями Чайковского (в 1906 Г. получил степень почетного доктора Оксфордского ун-та). В 1900 Г. был избран профессором Петербургской консерватории по классу партитурного чтения, и с этого момента начинается огромная плодотворная деятельность его как учителя и воспитателя ряда поколений рус. музыкантов. После краткого перерыва в академической деятельности Г. был избран в дек. 1905 директором консерватории. Сложные педагогические обязанности Г. и частые выступления в качестве дирижера как консерваторских, так и иных концертов и спектаклей замедляют уже в 900-е гг. темп его творческой деятельности.
С 1900 Г. написано сравнительно немного: Седьмая и Восьмая симфонии, скрипичный и два фортепианных концерта, ряд симфонических поэм, произведения для фортепиано и органа, последние два квартета, музыка к драме «Царь Иудейский» и к «Маскараду» Лермонтова. После революции Г. состоит ректором Ленинградской госуд. консерватории; выступает в качестве дирижера симфонических концертов, преимуществ, из своих произведений, принимает участие в музыкально-общественной жизни Ленинграда.
Г. — значительнейший русский инструментальный композитор, подлинный, неоспоримый мастер в этой области. Никто из его предшественников и современников не слился в своем творчестве в такой мере с инструментальной музыкой, как он. Вокальные произведения его немногочисленны и не могут итти в сравнение с его инструментальными композициями. В области последней Г. проявляет редкую цельность, здоровье музыкального восприятия, монументальность выражения. По этим признакам его можно было бы отнести к «классикам» русской симфонической музыки, если бы в его творчестве не сказались влияния как новой русской школы, так и основных направлений музыкальной современности — поздней романтики Вагнера, академизма Брамса, музыки Листа и Чайковского. По сравнению с основателями русской национальной школы, народниками в музыке — Мусоргским, Бородиным и Римским-Корсаковым, Г. является представителем нового поколения. Будучи преемственно связан с «могучей кучкой» (см.), Г. вместе с тем укрепляет на почве предыдущего национального развития рус. музыки начала академизма. И если Г. в своем сложном мелосе и исходит часто из материала, созданного художественным творчеством Глинки, Бородина и Римского-Корсакова на основе изучения рус. этнографического материала, то острота воинствующего национального пафоса смягчена у него понятием школы и его техникой, воспитанной на тщательном изучении образцов западного мастерства, вплоть до монументальных творений 15 и 16 вв.
Замечательная одаренность Г. по отношению к большим музыкально-архитектурным построениям делает его одним из крупнейших мастеров формы в истории рус. музыки. При неизменной любви к формально сложным техническим построениям Г. обладает способностью к ясному музыкальн. мышлению. Владея в совершенстве приемами многоголосного письма, Глазунов обычно отправляется от чисто музыкальн. развития художественных идей, вне зависимости от какой-либо внешней программы, только по законам звуковой логики. Но вместе с тем среди его симфонических произведений немало программных («Лес», «Море», «Карельские фантазии» и др.), изображающих по преимуществу стихии природы. Это явление объясняется историческим положением Глазунова как первого в России крупного представителя чисто симфонического творчества и влиянием программного уклона его учителей, как русских, так и западных. Будучи по характеру своего дарования эпиком со спокойным, уравновешенным, созерцательным мировоззрением, Г. все же проявляет в своей симфонической музыке некоторый уклон к умеренно драматизованному пафосу и лиризму. Ему чужда бытовая красочность Мусоргского или трагический индивидуализм Чайковского. Но зато ресурсы его творчества значительно богаче, он более просвещен в музыкальном смысле, более выдержан в приемах своего мастерства, и в лучших своих симфониях (Шестой, Седьмой и Восьмой) он создал произведения огромного охвата, проникнутые светлым жизнеутверждающим содержанием и энергичной мужественностью выражения. Полнее и глубже всего Г. проявил себя в симфониях. Но большое значение имеют также и его композиции для балета, представляющие по сложности и художественной содержательности первоклассный художественный интерес. В отношении повышенной симфоничности своей балетной музыки Глазунов является прямым предшественником таких блестящих мастеров современ. хореографической музыки, как И. Стравинский. Из области камерных сочинений особенно важны для оценки Г. его средние квартеты, преимущественно Четвертый и Пятый, фортепианная музыка (одно из лучших его произведений — фортепианный этюд «Ночь», ор. 31, соната и др.), некоторые его романсы, особенно восточные, «Вакхическая песнь» на слова Пушкина, и др. Большой популярностью, далее, пользуются его первый фортепианный и скрипичный концерты с сопровождением оркестра. Области оперной музыки, столь характерной для «русской школы», Глазунов совсем не коснулся.
Как учитель Г. оказал большое влияние на молодое поколение рус. симфонистов, не только на своих непосредственных учеников, как напр. Мясковский, но и на таких, чуждых ему по настроениям композиторов, как Скрябин. Рус. музыкантам невозможно обойтись без внимательного изучения партитур Г. как образцов русского европеизма в области симфонич. музыки, впитавшего в себя достижения музыкального Запада и тем открывшего новые перспективы для русской инструментальной музыки. Подобно другому мастеру инструментального письма — С. И. Танееву (см.) — Г. проявил глубочайшую последовательность в своем устремлении к музыкальной пластике, даже в ущерб непосредственной эмоциональной заразительности его произведений. Отсюда и некоторая оппозиция против Г., упреки в рассудочности, частое отрицание чувственного воздействия его музыки, существенно помешавшее ее распространению в широких кругах. И, действительно, нужно обладать известным навыком музыкального слушания, чтобы оценить мастерство глазуновской музыки, по-своему органичной и крепкой. Интересам советской музыкальной общественности Г. остался чужд, он никак не отозвался в своем творчестве на задачи социалистического строительства жизни. Убежденный «академист», он не изменил своему культу «чистого искусства», оставшись равнодушным ко всему, что не входит в сферу чистой музыки, и оторванным от социальных интересов современности. В послеоктябрьский период Г. проявлял только известную активность в проведении ряда чисто музыкальных реформ в Ленинградской консерватории. В 1922 Г. получил звание народного артиста Республики.
Главнейшие произведения Г. в порядке их возникновения.
Симфонии: Первая Е dur, op. 5, 1881—82; Вторая fis moll, op. 16, 1886; Третья D dur, op. 33, 1890; Четвертая Es dur, op. 48, 1893; Пятая B dur, op. 55, 1895; Шестая c moll, op. 58, 1896; Седьмая F dur, op. 77. 1902; Восьмая Es dur, op. 83, 1906. — Симфонические произведения («Фантазии» и «Картины»): «Стенька Разин», ор. 13, 1885; «Лес», ор. 19, 1886; «Море», ор. 28, 1889; «Весна», ор. 34, 1891; «От мрака к свету», ор. 53, 1894. — Балеты: «Раймонда», ор. 57, 1896—97; «Барышня-крестьянка», ор. 61, 1898 (вторая редакция, 1924); «Времена года», ор. 67, 1900. — Струнные квартеты: Первый, ор. 1, 1882; Второй, ор. 10. 1884; Третий, «Славянский», ор. 26, 1888; Четвертый, ор. 64, 1895; Пятый, ор. 70, 1899; Шестой, ор. 102, 1921. — Фортепианные концерты: Первый, f moll, ор. 92, 1910; Второй, H-dur, ор. 100, 19 17. — Скрипичный квартет, ор. 82, 1905.
Лит.: Глебов Игорь, Глазунов, Ленинград, 1924; Оссовский А. В., А. К. Глазунов, его жиань и творчество, Петербург, 1907 (охватывает период 1882—1907); Беляев В., Глазунов. Материалы к его биографии, том I. Петроград, 1922 (биография до 1889); Луначарский А., В мире музыки, Москва, 1924 (статья «К 40-летию деятельности А. К. Глазунова»).